— Возникли проблемы с деньгами?

— Я жду тебя через полчаса у себя, — Масловский повесил трубку.

Находясь возле телефона, Юрий подавил настойчивое искушение позвонить Ри.

Возле кабинета стояла охрана — два человека. Это было странно… Охрана — зачем? Сергеев вдруг вспомнил своего покойного тренера, который любил говорить: «Против пистолетной пули бессильно любое восточное единоборство». Масловский сидел за столом, а возле стены внутри кабинета находилось еще двое охранников. Это Юрия просто поразило. Лицо босса было непроницаемым, словно выточенным из камня. Сергеев сел. Нерешительно спросил:

— Что-то случилось? У вас проблемы?

— Нет, — спокойно ответил Масловский, — проблемы у тебя.

— Какие именно?

— Деньги.

— Простите, но я вас не понял.

— Хорошо. Я объясню.

— Может, мы поговорим наедине?

— Тебе мешает моя охрана?

— Нет, но…

— Их функция охранять, а не слушать.

— Ну, если вы кого-то так сильно боитесь… — Сергеева вдруг осенило, он даже привстал: — Вы боитесь МЕНЯ?!

— Возможно, — уклончиво ответил босс. — Наш разговор будет серьезным. И я не знаю, как ты поступишь. Я не знаю твоей реакции. Поэтому пусть будет так. Возникли небольшие проблемы. Твоя мать находиться в больнице, да? И ей уже сделали операцию? Так вот, теперь придется за это платить.

Юра вдруг почувствовал, что все внутри у него наливается холодом — будто он проглотил огромный кусок льда. Даже слова, вылетающие из его рта, были ледяными…

— Что вы имеете в виду?

— Операция стоила 100 тысяч долларов. И ты рассчитывал на эти деньги? Вышла неприятность. Оказалось, что этих денег у тебя нет. В последний момент спонсор, обещавший всю сумму, попал в неприятное положение и ему пришлось отменить решение выплатить. Мне очень жаль, но теперь этих денег у тебя нет.

— Но вы же говорили, что я получу сто тысяч!

— А у тебя есть этому доказательства? Запись нашего разговора? Может, контракт?

— Нет…

— Ты подписывал какие-то бумаги? Писал расписку? Был в банке? В конце концов, держал наличные в руках? У тебя нет никаких доказательств, что эти деньги ты должен был получить. Я не давал тебе никаких гарантий. Я сказал: может, получишь, а может, и нет. Сто тысяч — большая сумма, и не каждый человек может ее дать. Потом ты согласился на операцию, которую я предложил. Очевидно, у тебя были какие-то свои средства, на которые ты рассчитывал.

— Ничего у меня не было!

— Тогда выходит, ты согласился на операцию, не зная, чем будешь за это платить?

— Я рассчитывал на деньги, о которых вы сказали…

— Значит, сам того не зная, я подвел своего друга. А ты попал в тяжелое положение. Операция уже сделана. Теперь нужно платить.

— Что?

— Ты должен заплатить нам сто тысяч долларов! Ты понимаешь?

— Нет…

— Тогда объясню еще раз. Деньги, которые я тебе обещал как приз, ты не получишь потому, что спонсор разорился и не может их дать. Но за операцию придется платить. Ты должен нам сто тысяч…

— Кому нам?

— Мне и моему другу. Значит, ты должен достать деньги из других источников.

— У меня нет таких денег. Разве что квартира…

— Квартира твоя стоит от силы тысяч 35. Да еще машина пять. И по родственникам и знакомым штук 20 можно собрать. Видишь, не выходит.

— У меня нет возможности достать деньги.

— Может, я тебе подскажу?

— Например?

— Как заработать сто тысяч долларов за один вечер. Ты понимаешь меня. Ты умный человек.

Сергеев понял, что наступил момент, о котором говорила Ри. Значит, все это было правдой. Что ж, он готов и прекрасно знает, как поступить. Главное — ничего не бояться.

— Вы предлагаете мне идти на кумите.

— Я знал, что ты рано или поздно догадаешься, — улыбнулся Масловский. — Нельзя не догадаться, постоянно вращаясь в нашей среде. Ты же умный и опытный. Разве тебе не хочется доказать всем, что ты лучший? И к тому же заработать деньги?

— Мне ничего не нужно доказывать. Я и так все знаю. Я спортсмен, а не убийца. И не мясо. На кумите я не пойду. Это исключено.

— Можно спросить почему?

— Потому, что я всегда интересовался спортом, а не мордобоем. Мне не хочется никого убивать!

— Я давно уже положил на тебя глаз. И понял, что ты рожден для кумите.

— Значит, персональный тренер и плата каждый месяц…

— Разве стал бы я столько вкладывать в безнадежный проект? — Масловский откровенно смеялся. Потом стал серьезным. — За один вечер ты сможешь заработать сто тысяч долларов. Я готовил тебя специально для этого. Неужели ты хочешь заплесневеть в серости и упустить свой шанс? Подумай! Ты же никогда себе не простишь! Разве это не вершина твоего мастерства — стать настоящим победителем в полном контакте?

— Если я стану победителем, а не трупом, как Витя Качалов!

— Рад, что я не ошибся. Ты умный. Ты и это знаешь. Витя был ублюдком. Разве можно его сравнить с тобой? Ты не можешь проиграть. Я в тебя верю. И ради этого я готов дать тебе сто тысяч вперед.

Нагнувшись, Масловский вытащил из-под стола дипломат, раскрыл его и повернул к Юре. Он доверху был заполнен новенькими, хрустящими пачками денег. В нем лежали американские доллары, и можно было не сомневаться, что их ровно сто тысяч. Завороженный этим зрелищем, Сергеев не мог отвести глаз.

— Подумай, — откуда-то сбоку сквозь охвативший его туман доносился голос Масловского, — ты можешь взять эти деньги прямо сейчас. Только один бой. Все, что от тебя требуется. Не надо быть таким дураком. Только один бой…

Юра молчал. В душе его боролись самые противоречивые чувства. Приняв его молчание за согласие, Масловский продолжал:

— Ты будешь со своим противником один на один в замкнутом пространстве. И сможешь сделать с ним все, даже разорвать на куски. Ниже уровня земли, замкнутое пространство, ты и он, и больше никого…

Сквозь туманящий голос Масловского до Сергеева вдруг донесся другой голос: «Кумите в яме. Это называется так». Решительно вырвавшись из забытья, он крикнул:

— Нет! Нет! Никакого кумите! Я не буду в этом участвовать!

Потом так же решительно оттолкнул от себя дипломат. Он увидел, как побледнел Масловский.

— Хорошо. Значит, гордый. Значит, умный. Хорошо. А ты знаешь, гордый и умный, что сделают с твоей матерью? Ее просто выкинут на улицу прямо из реанимации, и я не уверен, что разрезанные куски срастутся…

Смысл этих слов был настолько ужасен, что Юрий даже не понял его до конца. Все это доходило до него словно сквозь какую-то пелену. Но эта пелена неожиданно придала ему резкости. Сергеев крикнул грубо: