– Я тоже не знаю, кто ты сейчас. Ты придумал для себя новый образ.

– Сегодня я уже был Невидимкой и Призрачным Гонщиком.

– Я знал, что у тебя получится.

– Ты специально навел меня на этих бритоголовых.

– Я предупредил тебя о них.

– Я думал, это будут обычные психи. А это оказалась банда. Банда спятивших подонков. Вообразивших себя… – Том беспомощно взмахнул руками. – Я даже не знаю, кем они себя считают!

– Ты выходишь из образа.

– Виноват.

Том взял мундштук и нервно затянулся.

В обычной жизни он вообще не курил. Даже не пробовал ни разу сигарету. Однако запах табачного дыма вовсе не раздражал его и не казался омерзительным. Особенно если это был хороший трубочный табак или сигара.

– Сейчас нет необходимости кого-то изображать.

– Но ты ведь тоже не показываешь мне, кто ты такой на самом деле.

– Я не могу снять костюм.

– Ну разумеется.

– Я честен с тобой.

– Поэтому ты честно отправил меня к бандитам.

– Ты должен был понять, на что способен. Поверить в собственные силы.

– Ты не против, если я налью себе пиво?

Лицо Тома расплылось в счастливой улыбке.

«Серый» не отвечал на вопросы.

Что ж, а Тому нравилось их задавать.

Так и не дождавшись ответа, Том поднялся со своего места, зашел за стойку, взял чистый стакан и, потянув за ручку, до краев наполнил его ирландским стаутом.

Вернувшись к столику, он поставил стакан с пивом перед собой и щелчком сбил с угла стола мундштук из слоновой кости. Он был ему больше не нужен. Теперь он был не отставшим от поезда гонзо-журналистом, а обычным завсегдатаем паба «Три сквайра». А «серый» – незнакомец, впервые сюда заглянувший. Должно быть, приехал с одним из экскурсионных автобусов.

Том понимал, что не может навязать свои фантазии «серому», но ему было достаточно того, что он сделал ситуацию привычной для себя. Он знал, как ведут себя посетители в пабе. «Серый» был не местный и, скорее всего, этого не знал. Так что Том находился в выигрышном положении.

Том взял стакан и сделал глоток.

– Ты собирался рассказать о том, что происходит в городе. О том, как появляются разломы. И что здесь делаешь ты со своими «серыми» братьями.

– Нет, – качнул головой «серый». – Я хотел рассказать, как спасти город.

– Ну, город и без меня спасут. – Том сделал еще глоток. – Скоро прибудут армия, медики, группа химзащиты… Я полагаю, это произойдет уже сегодня. У нас не Россия – людей просто так не бросают на произвол судьбы.

– Группа химической разведки уже в городе. Я видел их возле Клоптон-бридж.

– Я так и знал! – легонько хлопнул ладонью по столу Том. – Знал, что они прибудут с той стороны!

– Сейчас они купаются в реке. Они уверены, что прибыли сюда для того, чтобы принять участие в соревнованиях по гребле.

Том досадливо хмыкнул.

– Вообще-то холодно уже… Чтобы купаться.

А ведь доктор Робертс предполагал, что именно так все и произойдет.

– Если в город войдут регулярные войсковые части с оружием, это может закончиться трагедией.

Даже страшно подумать, что могут устроить солдаты с автоматическим оружием в руках и профессиональными навыками убийц, возомнившие себя… Ну, скажем, они могут представить, что оказались на вражеской территории. И вокруг них такие же профессиональные убийцы с оружием. Сколько времени потребуется роте солдат для того, чтобы зачистить город?

– Я должен выйти из зоны и рассказать о том, что здесь происходит!

Рывком поднявшись на ноги, Том бедром толкнул стол.

Стакан опрокинулся.

Пролившееся пиво растеклось темно-коричневой лужицей. Похожей на ту, в которой лежал мертвый шотландец.

– Сядь, – «серый» опустил палец в пролитое пиво и прочертил дорожку в сторону от себя. – Мы только начали разговор.

– У меня нет времени.

– У меня его тоже не так уж много. Поэтому лучше тебе не перебивать меня бессмысленными вопросами. Я все равно не стану на них отвечать… Сядь!

Том опустился на стул.

Самому себе он казался похожим на кусок желе, который медленно, теряя форму, сползал по спинке стула.

Это было очень неприятное ощущение.

Одно из самых неприятных, что доводилось испытывать Тому.

Он будто терял самого себя.

И ничего не мог с этим поделать.

– Покажи, что у тебя в кармане.

Не споря, Том выложил на стол телефон дяди Боба, который он на всякий случай прихватил с собой.

– Еще.

Рядом с телефоном легли ключи от дома.

– Дальше.

Том достал из заднего кармана металлическую пластинку с изображением головы единорога.

«Серый» кончиком пальца коснулся закругленного угла пластинки и повернул ее рисунком к себе.

Посмотрев на него секунду-другую, он стукнул пальцем по лошадиной морде. Как будто подтверждая тем самым подлинность предмета.

– Один из пяти. Тебе предстоит найти остальные.

– Постой, постой! – Том затряс головой, как будто хотел избавиться от запутавшихся в волосах сосновых иголок. – Что значит «найти»? Где я их буду искать? Зачем они мне?..

«Серый» выставил перед собой руки и резко подался назад. Он будто пытался сдержать поток вопросов, что готов был выплеснуть на него Том.

– Я устал повторять: вопросы – это пустая трата времени.

– Извини. – Том наклонил голову и быстро провел кончиками пальцев по лбу. – Я просто… Ну, в общем, я не знаю… Как-то все это странно. Так, наверное.

«Серый» снова коснулся пальцем угла лежащей на столе пластинки.

– Ты знаешь, что это такое.

– Ну да. Это называется пакаль. Такие пластины находят вблизи разломов. Говорят, они пользуются популярностью среди богатых коллекционеров… Они как-то связаны с разломами?

– Позволь я проигнорирую твой вопрос, – в голосе «серого» неприкрытый сарказм. – Я просто расскажу тебе кое-что, чего ты не знаешь, о пакалях. Они являются частью Игры, участником которой становится каждый, кому в руки попадает хотя бы один пакаль. Так что, нравится тебе это или нет, ты теперь тоже игрок. Но основными игроками являемся мы, – «серый» пальцем коснулся груди. – Не потому что мы лучше других, а потому что мы первыми начали Игру. У нас больше опыта, следовательно, больше шансов на успех. Я знаю, о чем ты сейчас хочешь спросить. Этот вопрос непременно задает каждый, кто впервые узнает об Игре. Всех почему-то интересует, в чем заключается смысл Игры и как в нее можно выиграть. Так вот, смысла в Игре нет, и выиграть в нее невозможно.