Большой туристический автобус, врезавшийся в угол дома, оставался на прежнем месте.

Да и куда он мог деться?

У заднего колеса, в центре темно-коричневого пятна запекшейся крови – да, это точно была кровь, – лицом вниз лежал труп шотландца. Того самого, что вчера еще загорал на крыше автобуса. Том опознал его по голубым плавкам с черной полосой.

То, что шотландец был мертв, Том понял с первого взгляда. Тело его было как-то по-особенному неподвижно. Живой человек при всем старании не смог бы придать своему телу такое положение. Это удается только мертвецам. За счет того, что все мышцы их тела абсолютно расслабляются. Мертвого совершенно невозможно спутать со спящим. Или даже с потерявшим сознание. Мертвый – это уже не личность, а объект. Не «кто», а «что».

С крыши автобуса свешивалась тонкая, иссиня-белая рука и рыжая шевелюра подруги шотландца. По стеклу, которого касалась ее кисть с длинными, тонкими пальцами, тянулись коричневатые потеки.

Что это было?

Двойное самоубийство?

Или кто-то пришел и убил их обоих?

Зачем?

Какой в этом смысл?..

Ахав был прав – в определенных ситуациях глупо задавать вопросы.

Можно ли надеяться отыскать хоть какой-то смысл в том, что происходило в городе, населенном безумцами?..

Ну вот, опять вопрос, на который никто не сможет дать ответ.

Потому что ответа на него не существует.

Поиски смысла имеют смысл лишь там, где люди понимают, что означает это слово.

Тому казалось, что он и сам уже теряется среди запредельной бессмысленности происходящего.

Неподалеку от того места, где разбился автобус, на другой стороне Гринхилл-стрит, рос могучий, старый дуб с раскинутыми в стороны крепкими, похожими на жилистые руки ветвями. Осень выдалась на удивление теплая, и густая зеленая листва дерева лишь местами приобрела желтоватый оттенок. Но выложенная серой плиткой дорожка, проходящая возле дерева, и три садовые скамейки с прямыми спинками под его ветвями были усыпаны попадавшими с дерева желудями.

Собственно, ничего необычного в этом не было.

Дуб, осень, желуди, скамейки…

Но примерно в пяти метрах от земли на суку дуба сидел человек.

Он сидел по-птичьи, поджав под себя ноги и руками ухватившись за ветку.

И вдобавок он был абсолютно голый.

Человек не спускал с Тома придирчивого взгляда. Как будто пытался понять, что это за странное существо движется по дороге?

А Том старательно делал вид, что не замечает его. Он не собирался выяснять, кем считает себя сидящий на ветке голый человек. Довольно было и того, что от него исходило явственное ощущение угрозы.

Том миновал перекресток и выехал на Вуд-стрит.

Человек на дереве передернул плечами, по-птичьи вывернул голову и попытался носом достать до ключицы.

Сделать это было совсем не просто. Но человек так старался, что в конце концов потерял равновесие и сорвался с ветки.

Уцепившись правой рукой за сук, на котором он до этого сидел, человек повис в странном, скрюченном положении, поджав колени к животу и ухватившись левой рукой за щиколотку.

Он висел, чуть покачиваясь, как огромный, странный фрукт. И при этом как будто не испытывал ни малейшего дискомфорта.

Потом, когда пальцы правой руки ослабли и разжались, он, конечно, упал. Стукнулся затылком о плиту. Раздался звук, как будто лопнул переспелый арбуз. И человек – или кем он там себя считал? – замер все в такой же скорченной позе. Как будто он старался занять как можно меньше места в пространстве. В луже растекающейся крови.

Метрах в ста после перекрестка, влево от Вуд-стрит отходила небольшая улочка, именовавшаяся Мир-стрит. Чуть дальше этого места дорогу перегораживали две столкнувшиеся лоб в лоб машины. Такси и большой белый «Мерседес».

Том притормозил, прикидывая, с какой стороны удобнее объехать место аварии.

И тут он увидел двух крепких парней лет двадцати пяти, сидящих на багажнике «Мерседеса».

Парни были одеты в черные широкие, бесформенные штаны и темно-зеленые спортивные куртки с откинутыми на спину капюшонами. Головы у обоих были гладко выбриты. Ну и, что совсем уж не понравилось Тому, у обоих в руках были бейсбольные биты.

Задаваться вопросом, зачем двум здоровым парням бейсбольные биты, если они не на стадионе, а на пустой улице, было совсем уж глупо. Поэтому Том крутанул педали и повернул руль направо, рассчитывая проскочить в узкий просвет, остававшийся между задним бампером такси и живой изгородью из кустов жимолости.

Но, уже въехав на тротуар, он увидел за машинами еще несколько таких же бритых парней в черных штанах и зеленых куртках.

Парни смотрели в его сторону и довольно посмеивались.

В Стратфорде-на-Эйвоне отродясь не было ни уличных банд, ни неонацистских группировок, ни футбольных хулиганов. Но оро вытащило на поверхность потаенные фантазии этих парней. И выяснилось, что каждый из них, будучи добропорядочным гражданином, в душе мечтал выйти вот так на улицу, помахивая небрежно битой или монтировкой, в компании одетой так же, как он, такой же беспринципной и наглой бритоголовой шпаны.

Вот это уже действительно было полнейшим безумием!

Ахав предупреждал, что под воздействием оро в подсознании людей пробуждаются самые низменные инстинкты и желания, доставшиеся им от далеких предков. Но не могли же эти ребята выйти на улицу для того, чтобы на самом деле заняться разбоем и грабежом?..

Или этот вопрос тоже был лишен смысла?

В любом случае им ведь для начала нужно было собраться вместе, договориться об униформе… Побрить друг другу головы, черт возьми!

Как им удалось так быстро отыскать друг друга? Их ведь было человек семь или восемь. Они что, прежде вместе работали? Или вечером, после работы, пили пиво в одном пабе? И, безнадежно вздыхая, делились друг с другом мечтами о том, как здорово было бы проломить кому-нибудь голову битой?

Том остановился, не слезая с велосипеда. Одну ногу он поставил на асфальт, другую держал на педали.

– Куда направляемся? – с притворным добродушием обратился к Тому один из парней.

В руке у него была не бита, не монтировка и не кусок арматуры, а нож-бабочка. Которым он весьма неумело пытался играть. Понятное дело, времени для того, чтобы научиться, у него не было. Но сам он был уверен, что очень ловко обращается с ножом.

Наверное, самым правильным в данной ситуации было бы немедля развернуться и катить отсюда что есть мочи.

Но ехать предстояло вверх по улице. Подъем был не крутой, но все равно, прежде чем Тому удастся набрать скорость, бритоголовые догонят его и стащат с велосипеда.