– Так что ответишь?

Князь принял его молчание за раздумья.

– Согласен.

– Ну, вот и славно, я не сомневался.

Безбородко позвонил в колокольчик, в двери слуга заглянул.

– Позови Захара Матвеевича.

– Сей момент.

Вскоре с поклоном в кабинет вошёл средних лет мужчина в камзоле. По одежде не поймёшь, кто он. Мелкий чиновник, чин в полиции, удачливый промышленник?

– Представляю Никиту Михайловича. С завтрашнего дня он в лаборатории трудиться будет. Все распоряжения и просьбы выполнять, как мои.

Мажордом поклонился.

– Всё исполню в точности.

– Тогда не держу, ступай.

– Мне бы книги по алхимии.

– Всё в подвале найдёшь, а чего не сыщешь, всё мажордом найдёт.

Никита понял, что аудиенция закончена, встал.

– Только при всём моём старании быстро не получится, – честно предупредил Никита.

– А то я не знаю! – ухмыльнулся князь. – Какие умы бились, а получилось у нескольких избранных.

Никита поклонился и вышел, в свою комнату удалился. Точки над «i» расставлены. Конечно, князь за пазухой не камень даже держит, а кирпич, но Никита пока нужен Безбородко и будет в безопасности.

Следующим днём, после завтрака, он спустился в подвал. Провёл его туда слуга, свечи зажёг. Первым делом Никита поинтересовался – где библиотека? Она оказалась рядом с лабораторией. Там он и засел на две недели. На листках бумаги записывал всё, стоящее внимания. Потом переводил символы в удобные для него формулы химических элементов. Вместо Луны – аргентум, то есть серебро. Вместо знака Венеры – меди – купрум. И так едва не всю таблицу Менделеева, хотя никакой таблицы ещё не было. Начал мысленно проделывать опыты. И сразу наткнулся на неувязку. Не может железо соединяться со свинцом, даже будучи в расплавленном состоянии, из-за разных температур плавления, плотности. Долго раздумывал – ошибка непреднамеренная, из-за незнания, или специальная, чтобы пустить неспециалистов по ложному пути? И последнее предположение, по мнению Никиты, наиболее близко к истине. Алхимик, которому удалось создать философский камень, опробовать его в действии, получить результат, вполне естественно, хочет рассказать об этом единомышленникам. Но если раскрыть способ, многие возжелают обогатиться, цена на золото рухнет, а вместе с ценой и торговые отношения, ведь золото – мерило, эквивалент товара. Алхимики такую опасность осознавали, поэтому записи зашифровывали в меру своих способностей. Но криптографы из них получались разные. Никите предстояло разгадать ложные пути и обойти, что было совсем не просто. Алхимики – передовые в научном плане люди своего времени и загадки создавали хитроумные.

Медленно работа двигалась, но и на месте не стояла. После изучения многих книг разных алхимиков вырисовывался путь, по которому следовало идти. Однажды Никита посмотрел на себя в зеркало. Осунулся, бледен. Ничего удивительного, весь день в подвале, солнца не видит. График работы изменил. После завтрака в подвал и работа до двух часов дня, потом обед и двухчасовая прогулка по парку, потом опыты до восьми-девяти вечера, ужин и сон. Под его распорядок мажордом подстроил работу поваров и слуг. Лето сменилось осенью, пошли унылые, затяжные дожди, облетела листва. С князем Никита встречался редко, раз в две-три недели. Но при встречах князь выказывал искреннюю заинтересованность и осведомлённость в том, чем занят Никита. Видимо, мажордом докладывал.

Условия для опытов в подвале были хорошие, если не сказать отличные. Большая площадь, удобные столы, огромная вентиляционная труба, что для химических опытов с их ядовитыми испарениями немаловажно. Что мешало – не было окон, дающих ровный естественный свет. А от свечей копоть, запах и свет неверный, колеблющийся.

Никита приближался к финалу, но это по версии Луллия. А ещё были описания Парацельса и других алхимиков древности. На одной из встреч Никита попросил Безбородко:

– Александр Андреевич, для продолжения опытов мне бриллиант нужен. Смотрите.

Никита раскрыл древний фолиант на закладке, ткнул пальцем в слово «диамант».

– Знаю, знаю, не ты первый говоришь.

Князь отстегнул с подвески свой огранённый особым образом алмаз, протянул.

– Головой отвечаешь. Стоимость его огромна, половину столицы купить на него можно. Так ещё вещица древняя, редкостная, огранки диковинной, из египетских пирамид тайком изъята. Из урея самого Тутанхамона, а может, и Джосера. И второго такого нет.

У Никиты, когда бриллиант брал, пальцы мелко тряслись. Между тем князь в колокольчик позвонил, на звон которого мажордом явился.

– Захар, дубликат принеси.

Мажордом вышел и вскоре вернулся с деревянной шкатулкой. Внутри на бархате лежал точно такого же вида бриллиант. Князь прицепил его к подвеске, ухмыльнулся.

– Пусть все видят, алмаз при мне. Этот из горного хрусталя сделан. С виду не отличишь, а по весу сразу чувствуется.

Ох, продуман князь, хитёр! Никита бриллиант в руках повертел, тонкая всё же работа, от пламени свечей «зайчики» по всей большой зале, где они с князем сидели.

– Насмотрелся? – улыбнулся князь. – Мажордому отдай, он в подвал снесёт.

Блин! Такую ценность и мажордому! Хотя случайных людей в доме Безбородко нет, все проверены десятилетиями верной службы. Никита с неохотой расстался с сокровищем, хотелось рассмотреть, полюбоваться. А князь вдруг да и спроси:

– А что с эликсиром бессмертия?

– Готов уже как несколько дней.

– О как! А почему не представишь, не похвастаешься?

– Так вы сами велели всё время и усердие философскому камню уделять. А эликсир так, между работой создан.

– Неси!

Никита в подвал спустился, склянку взял. Поднявшись, перед князем поставил.

– Невзрачный какой-то! Надо бы перелить во что-нибудь эдакое.

Князь в воздухе кистью руки покрутил.

– В подарок вельможе высокопоставленной преподнести надо, а в такой склянке никак не можно.

Князь встал, прошёл в свой кабинет, вернулся с флаконом французской розовой воды стоимости изрядной. Перелил её в один из фужеров, немало не беспокоясь, что выдохнется. Зато флакон из-под воды причудлив, цветного стекла, глазу приятен. В него эликсир князь и перелил.

– О, едва не забыл. Как им пользоваться?

– По капле в день натощак.

– И как долго?

– Сколько жить будет.

– Это хорошо. Стало быть, всё время потребность будет, ко мне привязана и обязана. Ты вот что, ещё эликсира изготовь, склянок десять. А я флаконами озабочусь.

– Как скажешь, князь.

– И про главное не забывай, про камень.