Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отливай плохую юшку,
Дури хватит без вина,
Пропадем и за понюшку,
Жизнь сегодня нам дана.
Обнимаю девку красную,
Так целует горячо,
Под главу ее прекрасную
Подставляю я плечо.
Утром встанем где-то в сене,
Что же чувствует душа?
В этой жизни многоженец,
До чего ж ты хороша!
Утром в понедельник в газете «Губернские ведомости» было написано о нашей кулачной забаве на реке и указано, что особой лихостью отличился поэт и прапорщик Туманов. Мне никто ничего не сказал, но я чувствовал на себе восхищенные взгляды своих солдат, кадетов и многих офицеров.
Еще через день в газете было опубликовано это стихотворение, за которое Марфа Никаноровна довольно сильно меня ревновала, постоянно спрашивая, что это за краля у меня завелась.
Глава 38
Март начался ярким солнцем и хорошей морозной погодой. Для Сибири это не в новинку, а мне солнышко показало, что до экзаменов осталось не более трех месяцев.
Я носился на Зорьке по манежу, преодолевал препятствия, рубил лозу, стараясь не обрубить лошади уши. Бывает такое у всадников.
С капитаном Деминым занимались фехтованием. От него я приобрел навыки некоторых ударов, которые могут пригодиться в предстоящей войне. Я лично знал, что война будет, да и армия существует для того, чтобы военным путем защитить государство и завоевать для него новые земли. Иначе армия была бы не нужна и ее распустили по домам, а наши шашки висели в музее как старинное колюще-рубящее оружие, применяемое в немирных целях.
В оружейной мастерской мой старый знакомец коллежский регистратор Перевозчиков Семен Федорович обучал меня устройству пулемета Максима и приемам стрельбы из него. В корпусе был всего один пулемет, его показывали кадетам, но стрельбы из него не производились. Кадеты по выпуску поступали в военные училища, где пулеметы изучали более подробно и проводили практические стрельбы из него.
Я посоветовал Семену Федоровичу подать предложение сделать широкой горловину для залива воды в кожух, чтобы удобнее наливать воду, а в зимний период в такую горловину можно натолкать снег, который расплавится и превратится в воду.
— Вам бы оружейником стать, — сказал мне старый артиллерийский мастер, — у вас, несомненно, талант к изобретательству и ко всему новому.
Да уж, я бы столько наговорил по этим вопросам, да только кто будет все это реализовывать. Новое всегда проталкивается с трудом. Чем гениальнее мысль, тем менее она понятна неподготовленному к новизне человеку.
Только потом я узнал, что подполковник Скульдицкий по результатам разговора со мной перед экзаменами за курс университета составил докладную записку об идее, предложенной таким-то и таким, использовать телефоны для организации связи в звене дивизия — полк — батальон — рота, путем соединения телефонных аппаратов специальными проводами. И потом я узнал, что записку не положили под сукно, а дали ей ход и получилось, что с началом Великой войны наша армия имела телефонную связь, так же, как и германская армия. А потом связь в армии разлетелась как зараза, все более совершенствуя телефонные аппараты и укрепляя провода, включая в состав жил стальные нити.
Изучение уставов продолжалось постоянно. В строевом уставе расписывались действия солдат в современном тогда рассыпном строю. В этом строю 4–6 человек составляют звено, 2–4 звена входят в состав отделения, 2–4 отделения составляют взвод, 2–4 взвода составляют роту.
Каждому солдату полагалось знать знаки управления строем без команд.
Знак «внимание» — поднятая рука вверх.
«Начать движение шагом» — махнуть рукой в направлении движения.
«Двинуть часть бегом» — махнуть несколько раз рукой в нужном направлении.
«Остановить часть» — быстро опустить поднятую руку.
«Рассыпаться в цепь» — вытянуть в стороны обе руки в направлении фронта.
«Собрать часть» — кружить поднятой вверх рукой.
«Положить часть» — махнуть несколько раз рукой вниз.
Затем солдату нужно было знать наизусть оптическую сигнализацию при помощи телеграфной азбуки.
Для передачи точки — поднять на два счета белый флаг или фонарь, для передачи тире — на шесть счетов поднять либо фонарь, либо два флага — белый и цветной.
Между точками и тире выдерживать два счета, между буквами — шесть счетов, между словами — десять счетов.
Вы представляете себе, что должен был запомнить и знать простой солдат армии Российской империи? Простой солдат, не читающий газет и имеющий в основе своей церковно-приходское или сельское образование. Ладно просто сигналы флажками и руками, а потом и свистками. А как быть с азбукой Морзе? А вот в Уставе прямо прописано, что должен знать солдат для передачи и приема сигналов.
Отзыв (понял, вижу) — тире (фонарь или флаг на 6 счетов).
Ошибка (не понял) — несколько точек (точка на 2 счета, пробел на 2 счета, точка на 2 счета и так далее).
Пехота — четыре тире (6 счетов, 2 счета, 6 счетов, 2 счета, 6 счетов, 2 счета, 6 счетов).
Кавалерия — тире, точка, тире.
Артиллерия — точка, тире.
Пулеметы — тире, точка, тире.
Цепь — тире, точка, тире, точка.
Резерв — точка, тире, точка.
Дозор (разъезд) — тире, точка, точка.
Вперед (наступать) — точка, тире, тире.
Назад (отступать) — тире, точка.
Вправо — точка, тире, тире, точка.
Влево — точка, тире, точка, точка.
Стой — точка, точка, точка.
Противник — тире, точка, тире, тире.
Наши снаряды дают перелет — точка, тире, точка, тире, тире.
Наши снаряды дают недолет — точка, тире, тире, точка.
Наши снаряды уклоняются вправо — точка, тире, точка, тире, тире, точка.
Наши снаряды уклоняются влево — точка, тире, точка, тире, точка, точка.
Наши снаряды попадают хорошо — точка, тире, точка, тире.
Мне тоже пришлось зубрить эти сигналы, благо других способов передачи информации пока не было.
В конце апреля часть моей роты по железной дороге была отправлена в летние лагеря для приведения в порядок жилых помещений и полигонного оборудования для приема кадетов.
В районе лагерей были и летние дачи некоторых офицеров, генералов и служилых людей различных ведомств. В поселке было немало и местных жителей, присматривающих за дачами зимой, а в летний период поставляющих дачникам молочные продукты, овощи и хлеб.
К лагерному сбору относится и старинный анекдот о событии, произошедшем именно в том кадетском корпусе, в котором учился рассказчик.
К начальнику лагерного сбора пришла старушка с жалобой на то, что солдатики вскрыли ее погреб и съели всю сметану.
— Так, может, это не солдаты были,