Демиург был безмоционален и молчалив. Решителен и безумен. Молния, так долго ждущая своего часа, красным росчерком сократила расстояние и разрядилось о содрогнувшееся тело эдемского мага. Тот опустил голову, почувствовав невероятную боль, пронзившую всё его тело.

— Язык боли. Да, мой дорогой братец? — эдемский маг резко поднял голову, безумно улыбаясь да смотря на брата дикими, возбуждёнными глазами. Кроме боя у Саркиса ничего и не оставалось. Отец будет отомщён, а предатели получат своё наказание. Высокомерные и глупые Дети, что возомнили себя много мудрее, величавее и лучше собственного создателя. Те люди, что повелись на собственные идеи, эмоции и чувства. Им придётся платить, повернуть события вспять не мог даже Бог.

Эдемский маг вспыхнул, как яркая спичка в тёмной, тихой комнате. Его магия обернулась неистовым жаром, большими и ловкими язычками, взметнувшимися в голубые, девственно чистые небеса. Фигура же перестала молчаливо стоять, вновь утробно зарычав да выпустив вокруг своего тела парочку быстрых зигзагообразных молний.

Под прекрасным солнцем и небом, в этакую прохладно-тёплую погоду, под лёгкие порывы ветра — люди начинали свою борьбу, войну, сражение. Они были готовы рвать и метать за свои идеалы, они были готовы убивать и кромсать, не считаясь ни с кем и ни с чем. Люди были неисправимы. Они считались только с собственным гласом рассудка и оттого…

— Демиург, ты сам выбрал эту войну. Здесь и сейчас я покончу с тобой, братец! — Саркис старался перекричать беснующееся вокруг его тело диковинное пламя, а фигура, стоявшая напротив в фиолетовом, ярком ореоле из то исчезающих, то появляющихся фиолетовых молний, по-прежнему сохранял бесстрастность и молчание. У каждого из них была своя картина мира, своя правда, и что либо поменять было уже невозможно. — Полоумный безумный пёс, это же ты виноват в судьбе этого мира! Это ты развязывал все войны, это же ты ответственен за рождение сатанизма и даже Церкви Господа! Всё здесь оказалось подчинено только тебе одному, безумному магу, мозг которого захватила идея! Идея о божественности и всевластии!

Однако Демиург не шевелился и до сих пор низко рычал, словно не признавая адресованных ему слов и искренне не понимая их значения:

— Ррр… Эээ… Грх… Эрдин… — мямлила своё таинственная фигура.

— Довольно притворств. Брат, давай покончим со всем этим кошмаром, прямо сейчас и навсегда закроем книгу именно на этой ужасной чудовищной главе. Когда брат идёт на брата, мир обречён на уничтожение, а люди своевольно делают что захотят, наступает конец. Конец войне, конец истории, конец книге, конец всему.

— Конец? — спросил Демиург, неожиданно подняв взгляд и вперив его в звериные жёлтые очи эдемского мага, распахнувшиеся одновременно и от удивления, и от жалости. Саркис помнил те времена и помнил то тепло, что всегда царило между ними, сейчас ставшими друг для друга самыми злейшими врагами. — Говори что хочешь. Давай посмотрим конец… Хррр… Бррр… Давай завершим историю…

Они смотрели друг на друга, словно никогда и не были родными людьми. Их магические ауры с треском соприкоснулись, заискрили, зарычали, в такт начинавшейся Великой Войне Архимагов. Их ауры соприкоснулись, с треском разбивая сердца друг друга, дружбу, воспоминания, встречу, и рождая только битву, войну да яркий конфликт двух друзей, выбравших каждый свой личный путь. Разные идеалы, взгляды, мысли, эмоции… Сама судьба свела их, чтобы потом столкнуть, схлестнуть, покончить с разногласиями. Сама судьба заставляла их страдать, кидая друзей друг на друга и разрушая всё то, что их скрепляло, объединяло, их участь была в этой борьбе и встреча эта с самого начала была предрешена самой судьбой!

— Прости меня, братишка. Чёрный змей должен поплатиться за свои страшные грехи. Я правда не хочу всего этого… — эдемский маг почувствовал горечь в горле, а Демиург даже не моргнул. Его магия, совершенно безразличная и чуждая всему живому, первая молниеносно вырвалась из Демиурга, заставив пламя чёрного богатыря изящно изогнуться в виде прочного щита.

Электрическая фиолетовая буря с грохотом врезалась в щит, расточаясь в огне, растворяясь, развеиваясь, но продолжая держать напор. Демиург был готов сражаться до самого конца и с каждой секундой доказывал это всё больше.

Саркис предпочёл поддерживать щит маной, пока противник кружился, словно фея, пробуя атаковать с разных сторон и с разной интенсивностью. Молнии нещадно били в ярко-оранжевую подвижную преграду, с треском разбиваясь и рассыпаясь мелкими, фиолетовыми, разозлёнными осколками, заливавшими всю округу своим магическим, искусственным, пугающим светом.

Магия этого нелюдимого, молчаливого и рычащего существа, так непохожего на златовласого, умного Демиурга, была бесспорно воинственна и мощна для простых магов Нижнего мира. Молнии хлестали несчастный щит, а тот дрожал. Выдерживал, но дрожал, от самого верха до самого низу.

— Плохо дело. Придётся выйти из обороны… Ну держись, братик! — Саркис даже смог улыбнуться. По-доброму, ласково, даже с некой любовью, хотя какой любви был достоин зачинщик конца света, действующий лишь в своих интересах и плюющий на устои и законы остального мира, на чувства людей, на их города, на их дома.

Щит шумно распался, сумев отразить и развеять по воздуху последнюю, до отказа наполненную магией фиолетовую молнию. Пламя изогнулось крутой дугой и плавно полетела к Демиургу. Тот мимолётно вскинул руку и навстречу огню с треском полетел пухлый электрический шар, сокративший расстояние, с грохотом врезавшийся в дугу, полностью остановив её, долго сопротивляясь и охлаждая огонь, покуда обе атаки не расточились на мелкие частички.

Несколько черепов взлетели к небу, огромными кругами вертясь вокруг Саркиса и изредка идя в атаку, гневно клацая зубами и хватаясь за любую часть одеяния эдемского мага. Богатырь вертел головой, будучи полностью отвлечённый от своего хитрого брата, что продолжал рычать, сопеть, греметь доспехами под своим плащом да ещё и пугать своими красными глазами, единственно видными под громадным, холщовым капюшоном.

Несколько тугих, безумных молний разогнались, встали на позиции и по очереди разрядились о Саркиса, заставив того испустить лёгкий дымок да пошатываться после каждого разряда. Ток не щадил богатыря, а вся округа тонула в глубоком, фиолетовом свете.

Черепа заклацали и ринулись в атаку, безумные и готовые убивать, разрывать на части, исполнять волю бывшего жителя Эдема. Они с остервенением отрывали от эдемского мага кусок плоти за куском, и кровь узорами летала по холодному воздуху. На его куртке множились дыры, его руки безрезультатно выплёскивали огонь, но шустрые молнии совершали виражи, прицеливались и снова били, нещадно терзая уставшую от тока плоть богатыря. Мышцы нервно дёргались от каждой мощной атаки, руки устали впустую придавать мане зримое, правильное воплощение в виде огня,