В компанию к ним присоединился милейший кудрявый барашек с чёрными головой и ногами, бодро цокающий копытцами следом за ними без понукания и натягивания верёвки, обёрнутой вокруг шейки. Некрупный, видимо, совсем недавно вышедший из ягнячьего возраста, он таращился на мир вокруг тёмно-карими глазами и что-то постоянно жевал. Присутствие его Честер объяснил весьма туманно, словами «это наш проводник», а уточнять Агнесса не рискнула. Прежде ей не доводилось иметь дела с домашней скотиной иначе, чем в ошкуренном и разделанном виде, и теперь было неловко представлять, что вот из этого пушистого чуда получается весьма вкусный и сытный ужин.

Лес вокруг стал просторнее и светлее, птичье пение звучало просто оглушительно, а такого количества цветов девушка не видела никогда в жизни. То и дело приходилось придерживать чисто девчачий порыв свернуть с дороги на обочину и собрать букет. Останавливала полная бессмысленность этого поступка — куда его девать? Цветы просто высохнут за несколько часов…

Честер, как ни странно, молчал. Но зато чрезвычайно активно вертел головой по сторонам, явно запоминая какие-то приметы или же присматриваясь к чему-то. Видя, что он пребывает в привычно бодром расположении духа, Агнесса собралась с духом и спросила:

— Честер, что с тобой было там, на кладбище?

— А что со мной было? — с искренним непониманием уставился он в ответ.

— Ну… ты довольно странно говорил. И твои знания об этом месте тоже, знаешь, несколько настораживают.

— Не понимаю тебя, — мотнул головой парень, и Агнесса со смесью досады и раздражения ощутила, что он говорит правду. — Что не так-то? Кладбище и кладбище, забавное местечко. Жу-у-уткое, аж дрожь пробирает!

— Да, жуткое, — согласилась рассеянно, понимая, что нет смысла докапываться до правды — что бы с Честером ни произошло там, сейчас он об этом ничего не помнил.

Агнесса попыталась перевести разговор в шутливое русло:

— Что-нибудь интересное углядел? Ты словно ищешь что-то. Волков и медведей?

— Не-е, мне местные сказали, что через пару часов ходу должен быть алтарь, где надо будет жертву принести, — вор выразительно покосился на барашка, который покорно плёлся рядом с ним и не задумывался над собственной участью.

— Что?! — Агнесса аж замерла, поражённо глядя то на Честера, то на животинку. — Вот его… в жертву?

— Ну да, а что? Жертвенный агнец, Агни — прости за каламбур — древнейшее явление! Можно было бы спереть козла…

— Ты его ещё и украл?!

— Эй, что за дела? — возмутился вор. — Конечно, украл! А чего его оставили без присмотра? Может он вообще ничейный, гулял себе, бедолага, одинокий, травку щипал…

— Честер, у него на ухе — клеймо, — ледяным тоном заявила девушка.

— Ох, как я мог это проглядеть!

— Прекрати глумиться надо мной! — не выдержала Агнесса, топнув ногой на парня.

Баран, видимо, напуганный перепалкой, прянул ушами и с искренним непониманием уставился на двуногих — чего не поделили?

— А ты прекрати глупить, — очень спокойно отозвался Честер, бездумным жестом намотав на запястье верёвку, на которой он вёл «курдюка». — Их тут спецом разводят, в том числе и как пропуск, потому что кому охота своей шкурой платить?

— Да что за пропуск, в конце концов?!

— Вот придём, и увидишь, я сам только по рассказам знаю, — фыркнул парень и пошёл дальше, потянув барашка за собой. — Там, говорят, камень есть, вроде как пропускной пункт, и его тоже друиды зачаровали. И все знают, что, ежели жертву принести — через лес пройдёшь спокойно, а иначе сожрут тебя местные твари.

— Нет тут никаких тварей… — насупленно пробурчала Агнесса.

— Хочешь проверить? — широким жестом свободной руки вор обвёл чащобу.

Агнесса задумалась. С одной стороны — очень хотелось утереть ему нос и доказать, что скотинку совсем не обязательно убивать. С другой… это лес, который посадили друиды. Это вообще их земля была, и кто знает, какие сюрпризы для незваных гостей они здесь оставили? После кладбища ни в чём нельзя быть уверенным.

— Не хочу, — угрюмо вздохнула она и дальше шла молча.

Честер, впрочем, не соврал — довольно скоро они увидели тот самый камень, на деле выглядящий чрезвычайно зловеще и страшно.

Массивный булыжник с плоским, словно стол, верхом, залитым потёками крови — старой, чёрной, местами иссохшейся уже в пыль. Однако, что странно, костей вокруг не было — ни одной. Агнесса предположила, что они должны валяться по кустам у обочины, но тогда была бы вонь разложения и мухи, а ничего подобного не наблюдалось.

— Ну что, баря, пришёл твой час, — Честер сочувственно посмотрел на животное и протянул Агнессе верёвку. — Подержи, я пока вещи сгружу… а то, сама понимаешь, несподручно… Да чтоб тебя, животное! Стой смирно!

Окрик был вполне уместным, поскольку баран, по мере приближения к камню, вёл себя всё менее смирно, бекал и всячески упирался. Девушка опасливо приняла «поводок», но ровно этот момент парнокопытное выбрало, чтобы предпринять рывок к свободе. Неожиданно сильно мотнув головой «жертвенный агнец» отскочил назад, без особого труда вырвав верёвку из тонких пальцев Агнессы, и с победным «бе-е-е!» рванул куда-то в лес, с хрустом ломая ветки.

— Стой, паскуда! — завопил Честер, но бежать следом не стал — и, как выяснилось буквально через несколько секунд, очень даже не зря.

Длинная, узловатая конечность взметнулась из-под палой листвы и с хрустом перебитых позвонков пришибла несчастное животное к земле. Под душераздирающий вопль барашка словно из земли выросла четырёхлапая фигура. Ее громадное тело сплелось из черных мертвых ветвей и желтых костей, столь же старых, как лес вокруг, связалось покрытыми темной кровью потрепанными веревками. На широких корявых плечах сидела взявшаяся из ниоткуда голова огромного кабана с жуткими пустыми глазницами, сочащимися черной жижей. Нижняя челюсть с острыми, заточенными клыками — каждый длиной в фут, не меньше! — повисла на пропущенных сквозь десны жилах. К вящей жути лесное создание не издавало ни единого животного звука — только треск и хруст ветвей да скрип влажных веревок.

Клыки вонзились в еще трепыхающегося барана, оборвав его жалобное блеяние. А затем существо, не обратив никакого внимания на путников на дороге, распалось, разбросалось вокруг, снова скрывшись под листвой и забирая с собой тушку убитого животного. Голова кабана пропала так же необъяснимо и внезапно, как появилась.

Повисшая тишина казалась оглушительной и давящей. Агнесса и Честер, замершие у алтаря едва не в обнимку, одновременно переглянулись и лица у них были одинаково ошарашенные.

— В-волк? — заикнулась пискляво девушка, на что вор даже зубоскалить не стал — просто молча помотал головой.

— Тог-гда кто?..

— Не знаю… — мрачно изрёк Честер и выпрямился, встряхнувшись совсем по-звериному, настороженно осматриваясь.

Деревья шелестели листьями, ветер колыхал траву и цветы… птицы продолжали петь. Благодать. Только земляной холмик, похожий на выход из кротовьей