Женщины были его давней слабостью. Выросший в интеллигентной московской семье, после окончания восьми классов средней школы он шокировал родителей тем, что подал документы в школу парикмахеров. В группе из двадцати пяти человек Боря Неупокоев был единственным мужчиной. Учеба превратилась для него в сплошной праздник.

Родители все-таки настояли на том, чтобы их сын отказался от карьеры профессионального цирюльника, получил среднее образование и поступил в вуз.

Но и здесь Неупокоев остался верен себе. Выбрал экономический институт, где вполне мог удовлетворить свой интерес к слабому полу.

Одним из его однокурсников был Виктор Романчук – такой же охотник за юбками.

Еще на первом курсе института к Борису Неупокоеву прочно приклеилась кличка Фигаро. Данная ему в связи с парикмахерским прошлым, она совершенно точно отражала и характер Бориса – живого, энергичного непоседы. Эти качества весьма пригодились ему в дальнейшем, когда он занялся собственным бизнесом.

Не обладая ни особым красноречием, ни явно выраженным даром убеждения, он смог быстро сколотить первоначальный капитал и умело наращивал его.

В своем возвышении по деловой лестнице Неупокоев опирался лишь на неуемную энергию и безграничный цинизм.

Зная об этих качествах бывшего однокурсника, именно его рекомендовал Виктор Романчук в качестве подходящей кандидатуры для реализации одного делового предложения. Бизнес обещал быть рискованным, но суперприбыльным.

В назначенный час Борис Неупокоев находился в своем рабочем кабинете, ожидая появления гостей.

Они не заставили себя долго ждать.

Услышав мелодичную трель телефонного аппарата, Неупокоев поднял трубку.

– Борис Степанович, к вам пришли, – донесся из трубки голос секретарши.

– Проводи.

В кабинет вошли трое. Первым был Романчук, и с ним Неупокоев, встречавший гостей у двери, поздоровался как со старым другом, похлопав по плечу.

– Здравствуй, Витя, здравствуй! А ты опять раздобрел… Сколько мы с тобой не виделись? Полгода?

– Точно, – осклабился Романчук, расстегивая на животе пуговицы зеленого пиджака. – Помню, тогда еще индийскими лекарствами неплохо торганули, облагодетельствовали, понимаешь, россиян…

– А я что тебе говорил? Ты-то мне сразу не поверил.

Романчук шутливо вскинул руки.

– Сдаюсь, признаю, что был не прав. Ты круче меня.

– Ладно, в другой раз будем выяснять, кто из нас круче. Представь-ка лучше гостей.

Романчук показал рукой на мужчину лет тридцати пяти в обыкновенном сером костюме с лицом, таким же бесцветным, как и его одежда:

– Это Сергей Иванович. Он из…

– Сергей Иванович, – с нажимом сказал гость, прервав Романчука, и подал Неупокоеву руку.

Рукопожатие у него оказалось, вопреки ожиданиям, сильным и энергичным.

– А это Юрий Михайлович.

Второй спутник Романчука ростом чуть пониже среднего был лысеющим брюнетом с правильными, выразительными чертами лица, одетым во вполне приличный черный костюм.

Здороваясь с Неупокоевым, он назвал свою фамилию:

– Трошин.

Когда гости расселись в креслах, в кабинет неслышно вошла секретарша и принесла кофе.

Романчук окинул плотоядным взглядом ее длинные, стройные ноги и, успев оценить кружева просвечивающего под ослепительно белой блузкой лифчика, понимающе ухмыльнулся.

– Ирочка, меня ни с кем не соединять, – торопливо сказал Неупокоев, видимо, приревновав бывшего однокурсника к собственной секретарше.

Дверь кабинета закрылась, и воцарилось молчание, нарушаемое лишь позвякиванием ложечек о кофейные чашки.

Гость, которого Романчук представил Сергеем Ивановичем, цепким, профессиональным взглядом осмотрел кабинет, на мгновение задержался на дальнем верхнем углу комнаты, над головой Неупокоева, после чего громко кашлянул и поправил свой немодный галстук.

Трошин тоже кашлянул и извинился:

– Погода сегодня нездоровая, – объяснил он, – мокрый снег, слякоть…

Неупокоев решил прервать затянувшуюся паузу и перейти от слов к делу:

– В телефонном разговоре Виктор сказал, что у вас есть ко мне деловое предложение. Я слушаю.

– Прежде нам хотелось бы узнать, какими видами бизнеса вы занимаетесь, Борис э… Степанович.

– А что конкретно вас интересует? – в свою очередь осторожно поинтересовался Неупокоев.

– Нас интересует, так сказать, картина в целом.

– В целом бизнес везде одинаков, – едва заметно пожав плечами, ответил Неупокоев. – Торговля, экспортно-импортные операции, есть некоторые вложения в производство, еще кое-что.

– Понятно, – неопределенно протянул Трошин.

Романчук, не спрашивая разрешения хозяина, закурил, стряхивая пепел на кофейное блюдечко.

– Судя по вашему офисному зданию, бизнес процветает, – продолжил Трошин все тем же неопределенным тоном.

– Не жалуемся.

– А как с партнерами?

– Предпочитаю иметь дело с солидными людьми.

– Да-да, Виктор говорил, что вы занимаетесь главным образом крупными сделками.

Неупокоев бросил взгляд на Романчука и спокойно уточнил:

– Только крупными.

Опять повисла пауза – разговор явно не клеился. Сергей Иванович до сих пор не произнес ни одного слова, а Романчук с отстраненным видом курил, пуская кольца дыма в потолок. Трошин же сосредоточенно разглядывал кофейную гущу, как будто пытался узреть в ней контуры своего будущего.

– Типографские услуги вас не интересуют, Борис Степанович? – неожиданно спросил он.

– Типографские услуги? А какие именно? Визитные карточки?

– Нет, мы можем предложить более широкий спектр услуг.

– Не знаю, – пожал плечами Неупокоев. – В Москве более чем достаточно типографий.

– У нас не совсем обычная типография, – с расстановкой сказал Трошин. – Я бы даже сказал – особенная. Очень высокое качество, чрезвычайно высокое – печати…

– Да?.. – не скрывая скепсиса, произнес Неупокоев.

Его уже начинала тяготить эта встреча, и он думал лишь о том, как повежливее расстаться с гостями.

– Ну… Разве только что-то особенное… Может быть, у вас есть образцы? Вы оставьте, я посмотрю.

Трошин, бросив короткий взгляд на Сергея Ивановича, после некоторой паузы сказал:

– Нет, к сожалению, у нас нет с собой образцов, но они скоро будут.

– Ну что ж… – Неупокоев почувствовал явное облегчение. – Когда будут, тогда и приходите, милости просим. Или вот передайте с Виктором…