в то время как лицо ее отца скрыто покрывалом», восхищаются статуями, составившими славу Мирона и других, а между тем не удостаивают взглядом произведения природы, «гораздо более великого художника, чем они». Адриан не заслуживает этого упрека. Его страстное увлечение шедеврами античного искусства не мешало ему быть чувствительным к великим картинам природы, и он был чуть ли не единственный монархом того времени, о котором нам говорят, что он предпринимал путешествия, чтобы любоваться красотами природы. Он поднимался на Этну, и там еще показывают развалины старого дома, выстроенного, как говорят, чтобы принять его. Ночью он поднялся на гору Казия, чтобы видеть оттуда восход солнца, и пережил там страшную бурю. Таким образом, он любил природу не меньше, чем произведения искусства: эту любовь к искусствам, это восхищение природой мы видим в вилле в Тибуре.

II

Местоположение виллы Адриана. – Великолепие построек. – Что имел в виду император, когда строил ее. – Части, которые можно узнать. – Долина Темпейская. – Пойкил. – Каноп. – Частное местожительство. – Нататорий. – Приемные покои. – La Piazza dʼoro. – Базилика. Театры. – Библиотеки. – Залы для публичных заседаний. – Местонахождение Ада

Годы положили конец всем этим разъездам. Когда Адриану было около шестидесяти лет, он почувствовал потребность в отдыхе. Так как у него не было детей, он начал с того, что выбрал себе преемника. Он усыновил сначала Луция Вера, умершего раньше него, затем доблестного Антонина. «Тогда, – говорит один историк, – видя, что все спокойно и что он без риску может сложить с себя заботы, Адриан оставил управление Римом своему приемному сыну и удалился на свою виллу в Тибуре. Там, согласно обычаю богатых и счастливых, он стал заниматься только постройками и празднествами, статуями и картинами; словом, у него не было другой заботы, как только проводить время в радости и удовольствиях». Из этих слов можно заключить, что в 136 году, когда Адриан решил удалиться от дел, вилла в Тибуре уже существовала. Неизвестно, в какое время он начал ее строить; но несомненно, что он провел три последние года своей жизни, украшая ее, заканчивая, доведя ее до такого совершенства, что на нее смотришь как на одно из лучших его произведений.

Вид на виллу Адриана в окрестностях Тиволи.

Художник Ф.М. Матвеев. 1819 г.

Местность, где находится вилла в Тибуре, не только крайне привлекательна, но также и очень здорова: тогда это представляло первое достоинство дачи. Само собою разумеется, что римская равнина, покрытая деревьями и посевами, вся застроенная прелестными жилищами, виллами, окруженными садами, не походила на то, чем она стала после нескольких веков заброшенности: это еще не была пустыня и кладбище; но даже в то время, когда она была всего богаче и всего населеннее, там всегда опасались дурного воздуха. Цицерон очень поздравляет Ромула, что он нашел средство основать здоровый город в зачумленной стране, in pestilenti loco salubrem. Известно, что это воображаемое здоровое местоположение Рима не мешало тому, что ежегодно, по словам Горация, во время жары появлялись лихорадки и вскрывались завещания; гораздо хуже должно было быть в окружавших его полях. Поэтому, когда там хотели строить виллу, было прежде всего необходимо выбрать хорошее для нее место. Вилла Адриана расположена подле последних предгорий Апеннин, у подножия горы, где построен Тиволи. В то время как она вся открыта благотворному действию западного ветра, окружающие ее холмы защищают ее от сирокко и заразных дуновений с юга. Да маленькие параллельные долины спускаются по направлению с севера на юг; они замыкают равнину, которая поднимается уступами и образует род возвышенности в три мили длины; на этой-то равнине и была построена вилла. Почва местами была очень неровная от природы, чем мы так дорожим и что нам кажется одной из главных прелестей в наших садах. Римляне же, наоборот, этого не любили и употребляли много труда, чтобы помощью обширных фундаментов сравнивать неровности почвы, на которой они возводили городские или загородные постройки. Такие фундаменты находятся также, и в большом количестве, на вилле в Тибуре. Два маленьких ручья, сбегая с Сабинской горы, протекают по обеим долинам и соединяются при входе в виллу, вместе впадая в Анио. Как почти везде в Южной Италии, они почти высыхают летом, как раз в такое время года, когда более всего чувствуется нужда, чтобы они были полноводнее. Это возмещалось водопроводами, – от них найдены остатки, – в изобилии доставлявшими свежую здоровую воду с гор или в комнаты дворца, или в иссохшие русла ручьев.

План виллы Адриана, согласно А. Нибби и О. Доме

Что более всего поражает, когда обозреваешь виллу Адриана, это ее огромные размеры. Нибби предполагает, что она занимала пространство в 7 римских миль. Вилла Браски, купленная итальянским правительством, единственная, которую можно осматривать, не вмещает ее всю. Если пойти наугад по направлению к югу, через кусты терновника, не пугаясь ни собак, ни сторожей и перелезая через заборы, найдешь другие залы, более обширных размеров и более красивые, может быть, чем те, которые показывают иностранцам. Чтобы соединить эти столь отдаленные одни от других помещения, как бы представляющие различные кварталы города, были прорыты подземные ходы или криптопортики, позволявшие императору попадать из одного конца своего дворца в другой, не опасаясь ни солнца, ни докучных глаз. Во всех этих постройках мрамор употреблялся в таком количестве, что и теперь еще почва покрыта им; с течением времени он искрошился и образует род пыли, сверкающей на солнце, утомляя глаз своими переливами. Когда все здания были целы, вилла должна была представлять дивное зрелище. Стоит взглянуть на ее воссоздание, какое сделал Доме, и сейчас же чувствуешь себя ослепленным всем этим великолепием. Трудно представить соединение зданий более роскошных и более разнообразных; это бесконечный ряд портиков, перистилей, строений всех видов и размеров. Купола больших зал, круглые своды сквозных беседок перемешиваются там с треугольными фронтонами храмов, а над крышами поднимаются высокие башни и террасы, обвитые лозой. Однако к нашему восхищению примешивается и некоторое удивление: мы не можем уловить целое этих обширных построек; мы любуемся их разнообразием, мы в них находим замечательное богатство вымысла и средств, но нас удивляет, что во всем этом нет больше симметрии. Такое же впечатление производит и Форум, переполненный храмами, трофеями, базиликами, а также Палатин, загроможденный пятью или шестью дворцами. Из этого, как помните, мы вывели заключение, что римляне были менее нас чувствительны к известного рода красоте, которая нас чарует и что, вероятно, наши большие прямые улицы и