Резкий звонок телефона прервал Мелроуза. Он подошел к столу и взял трубку.

– Алло, да, полковник Мелроуз слушает. В чем дело? – Его тон изменился, стал официальным и сдержанным. Теперь говорил член городской администрации, а не спортсмен.

Несколько секунд он слушал, потом коротко ответил:

– Хорошо, Кёртис. Я сейчас же приеду. – Он положил трубку и повернулся к гостю: – Сэра Джеймса Дуайтона нашли в собственной библиотеке – убитого.

– Что?

Мистер Саттерсуэйт испытал шок – и его охватило возбуждение.

– Я должен срочно ехать в Олдеруэй. Хотите поехать со мной?

Мистер Саттерсуэйт вспомнил, что полковник является главным констеблем[31] графства.

– Если я не помешаю… – Он заколебался.

– Ничуть. Это звонил инспектор Кёртис. Хороший, честный парень, но мозги слабые. Я был бы рад, если б вы поехали со мной, Саттерсуэйт. У меня есть подозрение, что это будет сложное дело.

– Того, кто это сделал, арестовали?

– Нет, – коротко ответил Мелроуз.

Опытное ухо Саттерсуэйта уловило оттенок сдержанности в этом кратком отрицании. Он стал перебирать в уме все, что знал о Дуайтонах.

Покойный сэр Джеймс был заносчивым стариком с грубыми манерами, человеком, который легко наживал врагов. Около шестидесяти лет, волосы с проседью, багровая физиономия. Пользовался репутацией крайне скупого человека.

Мистер Саттерсуэйт мысленно перешел к леди Дуайтон. Ее образ всплыл перед его внутренним взором: молодая, стройная, золотисто-каштановые волосы. Он вспомнил различные слухи, намеки, обрывки сплетен. Так вот в чем дело, вот почему Мелроуз так помрачнел… Потом он одернул себя – не стоит давать слишком много воли воображению.

Пять минут спустя мистер Саттерсуэйт занял свое место рядом с Мелроузом в его маленьком двухместном автомобиле, и они вместе выехали в ночь.

Полковник был неразговорчивым человеком. Они проехали почти полторы мили, прежде чем он отрывисто спросил:

– Вы их знаете, полагаю?

– Дуайтонов? Конечно, я знаю о них всё. – Были ли такие люди, о которых мистер Саттерсуэйт не знал всё? – С ним я встречался один раз, по-моему, а с ней гораздо чаще.

– Хорошенькая женщина, – заметил Мелроуз.

– Красивая! – заявил мистер Саттерсуэйт.

– Вы так думаете?

– Чисто ренессансный тип красоты, – заявил мистер Саттерсуэйт с воодушевлением. – Она играла в театральной постановке на благотворительном утреннике прошлой весной, как вам известно. Произвела на меня очень большое впечатление. В ней нет ничего современного, она вся из прошлого. Так и представляешь ее себе во Дворце дожей или в облике Лукреции Борджиа.

Автомобиль полковника слегка вильнул в сторону, и мистер Саттерсуэйт внезапно умолк. Интересно, подумал он, какая роковая случайность заставила его произнести имя Лукреции Борджиа. При данных обстоятельствах…

– Дуайтон ведь не был отравлен? – вдруг спросил он.

Мелроуз искоса взглянул на него с некоторым любопытством.

– Почему вы об этом спрашиваете? – в свою очередь спросил он.

– О, я… я не знаю. – Мистер Саттерсуэйт встревожился. – Я… мне просто это пришло в голову.

– Нет, не был, – мрачно ответил Мелроуз. – Если хотите знать, ему проломили голову.

– Тупым орудием, – пробормотал мистер Саттерсуэйт, глубокомысленно кивнув головой.

– Не употребляйте выражений из проклятых детективных романов, Саттерсуэйт. Его ударили по голове бронзовой статуэткой.

– Вот как! – произнес Саттерсуэйт и погрузился в молчание.

– Вам что-нибудь известно о человеке по имени Пол Делангуа? – через пару минут спросил Мелроуз.

– Да. Красивый молодой человек.

– Уверен, женщины считают его красивым, – проворчал полковник.

– Он вам не нравится?

– Нет, не нравится.

– Я подумал, что вам он должен нравиться. Он очень хорошо держится в седле.

– Как иностранец на конном представлении. Со всякими обезьяньими трюками.

Мистер Саттерсуэйт подавил улыбку. Бедный старина Мелроуз мыслит как типичный британец. Взгляды самого мистера Саттерсуэйта были более космополитичными, и он осуждал столь ограниченное отношение к жизни.

– Он находился в здешних местах?

– Гостил в Олдеруэе у Дуайтонов. По слухам, сэр Джордж выгнал его неделю назад.

– Почему?

– Обнаружил, что он ухлестывает за его женой, полагаю. Какого черта…

Машина резко вильнула в сторону и со скрежетом во что-то врезалась.

– Самый опасный перекресток в Англии, – произнес Мелроуз. – Все равно, тот водитель должен был дать сигнал. Мы на главной дороге. Думаю, мы нанесли ему больший ущерб, чем он нам.

Он выскочил из машины. Из другой машины вышел человек и подошел к нему. До Саттерсуэйта донеслись обрывки разговора.

– Боюсь, это целиком моя вина, – говорил незнакомец. – Но я плохо знаю эту часть графства, и здесь нет никакого дорожного знака, который бы обозначил выезд на главную дорогу.

Полковник, смягчившись, отвечал соответственно. Оба они склонились над автомобилем незнакомца, который уже осматривал его водитель.

Беседа стала чисто технической.

– На это уйдет полчаса, – сказал незнакомец. – Но я не хотел бы вас задерживать. Я рад, что ваш автомобиль так мало пострадал.

– Собственно говоря… – начал было полковник, но его перебили.

Мистер Саттерсуэйт в страшном возбуждении выпорхнул из машины, как птичка, и с жаром схватил за руку незнакомца.

– Так и есть! Мне показалось, что я узнаю` этот голос, – взволнованно закричал он. – Какая необычайная встреча!

– А? – произнес полковник Мелроуз.

– Мистер Харли Кин. Мелроуз, я уверен, что вы неоднократно слышали мои рассказы о мистере Кине.

По-видимому, полковник не помнил этот факт, но вежливо слушал мистера Саттерсуэйта, который радостно щебетал:

– Я не видел вас, дайте вспомнить…

– С той ночи в «Шуте и Колоколе», – тихо подсказал незнакомец.

– Это гостиница, – объяснил мистер Саттерсуэйт.

– Какое странное название для гостиницы…

– Всего лишь старинное, – возразил мистер Кин. – Помните, было время, когда костюм шута с бубенчиками встречался в Англии чаще, чем в наши дни?

– Наверное, так и есть, да, несомненно, вы правы, – неуверенно согласился Мелроуз. И заморгал. Смешавшиеся друг с другом лучи от фар одной машины и свет красных тормозных огней другой создали странный эффект: на мгновение показалось, что мистер Кин и сам одет в костюм шута. Но это была всего лишь игра света.