Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Найджел отбросил камень в сторону и перестал нашептывать заклинание себе под нос.
— Значит, время пришло, Малфас. Найдите всех, кто идет в мир людей, и уничтожьте их.
— Но, Мой Господин, сам Пеймон будет противостоять нам! Мы не справимся! Даже Белиал ему неровня!
— Вам и не нужно с ними справиться, Малфас. Сражайтесь без пощады к своим братьям, не сдерживаетесь. Большего от вас не требуется.
— Да, как прикажите, Создатель.
Как только портал за вороном закрылся, Найджел поднялся со своего места и подошел к одному из больших сундуков, что стояли в дальнем конце залы на отдельной небольшой платформе.
— Пришло время проверить, могу ли я обуздать такую силу, — с этими словами Найджел открыл сундук, из которого тут же вылетела мантия из малиновых и серых тканей, исписанная магическими символами и писаниями, и повисла в воздухе перед ним, — столько труда и сил, чтобы создать нечто прекрасное… я рад, что все, наконец, началось.
***
Пеймон готовился к походу в мир людей, облачаясь в боевые латы. Он стоял в центре огромного зала своего дворца, построенного из чистого золота. Высокие своды, мраморные колонны, сияющие золотом стены, даже огромное зеркало, стоящее перед Герцогом — все отражало его неуемную алчность. От разглядывания себя в полном боевом облачении его отвлек скрежет, с которым искривилось пространство в паре метров от него. Из разлома вышел толстый Герцог, разодетый в меха и шелка.
— Белет? Зачем ты явился сюда? — Пеймон механично поправил латы на руке и положил пальцы на рукоять палаша, звякнувшего на поясе.
— Я слышал, ты ведешь целую армию, чтобы убить всего одного мальчишку. Решил на это взглянуть, с твоего позволения, разумеется, — толстый демон захихикал, и его щеки затряслись, — не каждому человеку удостаивается такая честь.
— По вине этого человека восемь наших братьев лишились жизни. Я не могу допустить еще больших потерь среди нас.
— Почему же? Неужели Повелитель больше не может себе позволить потерь в своих рядах? Подумать только, впервые за столько веков, мы вновь ощущаем некую… ничтожность нашего существования. Как считаешь, наш Господин сейчас тоже ощущает это? Хотя, о чем это я, Сатане ведь неведом страх, только если он не имеет дело с самим…
— Закрой свой рот! — Пеймон вплотную подошел к толстяку-демону, — Думай, что говоришь! Я живо разделаюсь с ничтожным сопротивлением людей, а затем отрублю голову тому мальчишке, что разгуливает по нашим землям, и тебе заодно!
— Поумерь свой пыл, Пеймон, сегодня он тебе еще пригодится, — голос прозвучал из-за спины Герцога в золотых латах, что заставило его обернуться.
Перед ним стоял демон, чье лицо было скрыто в тени капюшона просторной черной рясы, голос был приглушен и тих, но почему-то приятен слуху.
— Белиал… — поморщился Пеймон, — еще один незваный гость. Тоже явился посмотреть на то, как я убью жалкого человека? Или хочешь предложить свою помощь? — Герцог расхохотался.
— Нет, я пришел предложить тебе отступить, пока у тебя еще есть такая возможность.
Пеймон тут же помрачнел и нахмурился, улыбка сошла с его лица и сменилась на яростный оскал.
— Отступить? С чего вдруг я должен отступить? Я исполняю волю Сатаны, нашего Повелителя! Ты не смеешь просить меня о таком!
— Мне жаль это слышать.
— Белиал, — Пеймон скрежетнул зубами, — скажи, ты еще верен нашему Господину?
Герцог стянул с головы капюшон, и яркий свет от портала осветил его лицо. На лбу Белиала была вырезана печать призыва и контроля.
— Я верен своему Господину, Пеймон, я верен Создателю.
— Все ясно. Что ж, тогда я и впрямь должен отступить. Мальчишке придется подождать. Я обязан разобраться с предателем. Белет, ты согласен?
— О, разумеется, — продолжая улыбаться, ответил Герцог, — все, кто посмел предать Повелителя, должны быть убиты. Аамон и его сообщники послужили тому примером. Но не кажется ли вам, мой друг, что ваши товарищи по оружию, коих вы созвали ради битвы с тем мальчишкой, тоже должны к нам присоединиться?
— Что за чепуха? Мы легко справимся с Белиалом и вдвоем!
— Да, мой друг, но, боюсь, нам придется сражаться не с одним Белиалом.
— Жалкие трусы! Выйдите из тени и покажите свои оскверненные лица! Явитесь на бой с Пеймоном и примите кару, которую заслужили!
— Эми, Каим, Кроцелл, Раим, Малфас, Фарас, — еле слышно произнес Белиал, и за его спиной появилось несколько фигур.
Девушка, окутанная пламенем, вышла из тени первой. За ней последовал Каим, в облике воина с рапирой в руке. Остальные демоны были одеты в те же черные мантии, какая была накинута на плечи Белиала. На лбу каждого красовалась собственная печать.
— Немыслимо! — закричал Пеймон, — Семь Герцогов Ада отреклись от своего Господина и ради чего?!
— Мы служим истинному Правителю и Создателю всего сущего, — произнес Малфас, — мы не стыдимся того, что ты называешь предательством.
— Так это или нет, вас всех ждет один конец! Буер, Гасион, Ситри, явитесь и помогите мне!
Подле Пеймона появились три Герцога в золотых одеяниях. Первый держал в своей руке лук, второй же носил тяжелые доспехи и на его руке висел огромный щит, третий был облачен в легкие латы, в каждой руке он держал по кинжалу.
— И это все? — удивился Белиал, — Ты надеешься одолеть нас этими силами?
— Довольно болтать! Убить их!
— Итак, — пропел себе под нос толстяк Белет, наблюдая за началом сражения со стороны, — четверо против семерых.
Буер тут же подлетел в воздух и наложил стрелу на тетиву, Гасион встал перед Пеймоном и поднял свой щит, а Ситри в то же мгновение оказался за спиной Аим и замахнулся для удара.
— Не так быстро! — крикнул Кроцелл, и Ситри тут же сбил с ног поток воды, появившейся из рукава мантии Герцога.
Буер выпустил стрелу в Каима, но Раим схватил ее за мгновение до того, как она достигла своей цели.
— Малфас! Фарас! — крикнул Белиал, — Разберитесь с Буером! Каим и Раим, прикончите Гасиона!
Фарас тут же исчез из виду, а Малфас превратился в могучего орла, размах крыльев которого был несколько метров.
— Глупец, — произнес Буер, натягивая тетиву, — ты стал таким большим, что в тебя теперь просто невозможно не попасть.
Орел кружил вокруг него, пытаясь улучить идеальный момент для атаки, но Буер смотрел лишь на него, не оставляя и шанса ни на атаку, ни на спасение. Стрела разрезала воздух, и огромный орел завис в воздухе, разглядывая дыру в своей груди, в которую без труда мог