Ничуть не умаляя накала, с таким же эмоциональным надрывом гостьи расставили пострадавшую мебель по местам, смели осколки посуды, вытерли лужу на полу и потребовали продолжения веселья.

– Кхе-кхе! – прокашлялся Тимофей. И знакомый голос рассказчика с пластинки объявил:

– К вашему вниманию, барышни, второй номер развлекательной программы!

Жестом волшебника кот достал из мешка блюдечко с наливным яблочком. Восторженные девушки наградили мохнатого демона такими аплодисментами и благодарными объятиями, что его морда от смущения и удовольствия приобрела цвет бабочки на шее. Пока девицы размещали тарелку на стене, рассаживались по кругу и наливали себе по очередной порции коктейля, я тихо, но настойчиво зажала бабкиного кота в углу.

– Яга знает или без спроса упер?

Кот многозначительно закатил глаза.

– Узнает – на полевых работах загоняет, отдаст к Фене в рабство.

По абсолютному безразличию в раскосых глазах бесстыжего зверя я поняла, что любовь шести барышень действует на него не слабее пузырька валерьянки. Надеюсь, третьим номером у него не запланированы танцы. Моя психика этого не выдержит. Волшебная тарелочка уже начала закрытый показ без цензуры.

– Даш, ну иди, где ты там. – Лукерья нетерпеливо похлопала по пустому стулу, поставленному специально для меня.

Я залпом выпила стакан коктейля «Дарина» и робко взглянула на экран.

Что могли заказать хмельные девицы у блюдечка с наливным яблочком? Ничего приличного! Ни дно морское, ни сокровищницы тайные их не интересовали. Слава богу, время еще было не очень позднее и не все жители улеглись в кровать, так что у юных срамниц был не очень широкий выбор порносцен. И вообще, Господи! Если ты сейчас наблюдаешь за нами, пожалуйста, отвернись на минутку!

Скопище русалок на берегу острова Буяна произвело впечатление даже на меня. Штук двадцать рыбохвостых нудисток лениво развалились на отмели, и чешуя, как жар горя, весьма слабо прикрывала их прелести. Очень повеселила беготня разъяренного старичка в одних портках – царя соседнего государства. После репортажа из мужской бани Тридевятого государства пришло время закруглять показ телепередач, пока буйная фантазия моих гостей не довела нас до политического конфликта. Эту мысль очень вовремя поддержал Тимофей, поскольку от Аксиньи поступило предложение поглядеть, как кто-нибудь из местных ловеласов за девками бегает, а Лукерья тут же предложила кандидатуру Митьки.

Пока я в панике придумывала, чем отвлечь не на шутку разошедшихся девиц, пластинка, включенная заботливой лапой Тимофея, объявила:

– К вашему вниманию, барышни, третий номер развлекательной программы!

Заиграла зажигательная музыка с элементами русских народных мотивов, девушки тут же пошли в пляс. От наших танцев пол ходил ходуном, стены подпрыгивали в такт музыке, но терем Яги выстоял. Позже мы и до песен дошли, что-то же должно было состояться согласно традициям! Заливистое многоголосье разнеслось далеко за пределы владений Бабы-яги, лишив сна соседей и вогнав в ступор местных соловьев.

Разгулявшихся подруг невесты глубоко за полночь развозил с девичника Емеля на печи. Прощались, заверяя друг друга в нежной дружбе и глубоком уважении. Договорились вскоре собраться на девичнике у Несмеяны, так что Емеле было уже не отвертеться от свадьбы. Корзинки с рукоделием остались Бабе-яге – в качестве компенсации за нанесенный ущерб и на память о знаменательном дне.

Утром я бы, конечно, предпочла поспать подольше. Но даже по случаю собственной свадьбы мне это не позволили.

– Скажи спасибо, что не с первыми петухами разбудили, – проворчала Баба-яга. – Дел невпроворот, спать некогда.

– Спасибо, – благодарно ответила я. Моего чудесного настроения не испортит даже ворчливая старуха.

Яга, распределив обязанности между горничными и, «в случае чего», пригрозив всеми муками ада, отправилась удостовериться в готовности всего остального.

Я благодарно улыбнулась ей вслед. Бабка, конечно, зловредная, только старается она для меня. Девушки моего умиления не разделяли, но к делу подошли со всей ответственностью. Умывали, наряжали, украшали, причесывали со всей тщательностью и торжественностью. К назначенному часу я сияла свежестью и красотой. Яга самолично приколола к волосам легкую фату, которую во время венчания заменят на корону. В церковь ехать она наотрез отказалась, только поцеловала в лоб и смущенно пожелала удачи.

Фрол Авдеевич со своими молодцами в праздничных нарядах сопроводили меня к карете. Горожане высыпали на улицы и приветствовали будущую царицу громкими криками. Как и наставляла бабуля, я с легкой улыбкой на устах махала им ручкой. Карета в очередной раз стала всего лишь символом соблюдения этикета, поскольку Светлый хоть и столица Трисемнадцатого государства, а город небольшой. За пару часов можно пешком обойти. Но, согласна, царской невесте являться на венчание пешком как-то не комильфо. Кучер вел карету очень-очень медленно, а от дворца до церкви рукой подать. Так что я не успела ни прическу потрепать, ни нервы. Карета въехала в распахнутые кованые ворота и остановилась у самого входа в церковь. Во дворе собрались представители местной знати, у всех на лицах сияли самые что ни на есть счастливые улыбки. Ко входу в церковь вела лестница, устланная праздничным красным ковром. На каждой ступеньке по обеим сторонам стояло по стрельцу, для придания моменту торжественности и безопасности, все – с улыбчивыми не по регламенту физиономиями. Слегка растерянная и смущенная от такого пристального внимания, я в сопровождении отряда стрельцов вошла в церковь, где меня ждал любимый и царь Трисемнадцатого царства по совместительству. Я и до этого считала Митьку обладателем того редкого типа красоты, которая поражает, радует глаз, но не дает усомниться в мужественности и силе. Но сейчас, на ступеньках собора, он был великолепен. Статный, величественный, за подчеркнутым спокойствием скрывались жизненная воля и решительность. Солнце огнем горело в золотых праздничных одеждах. Взгляд безмятежный и властный. Безупречен. Рука об руку мы прошли к алтарю.

Обряд венчания совместили с обрядом коронования, поэтому он длился бесконечно долго, хотя был торжественным и красивым. Все плыло перед глазами, запах ладана дурманил голову. Объявления нас мужем и женой я дождалась почти в обморочном состоянии. Нервное возбуждение усилилось до предела, когда я, повторяя за отцом Лазарем, произносила клятву, обещая беречь честь государства и радеть о благополучии народа. Я ни разу не запнулась и не заикнулась, чем горжусь. На голову мне водрузили тяжелую, усыпанную драгоценностями, корону. Митя все время нежно поддерживал меня под локоток, не давая упасть. Сердце бешено колотилось в груди. Биение его заглушал величественный звон колоколов, оповестивший округу о появлении царской четы. Бояре с супругами и придворные кинулись нас поздравлять, закидывать цветами и мелкими монетками. Кто-то обнимал, целовал, желал счастья, я уже не различала череды лиц. Спускаясь к карете по ступеням, изо всех сил старалась не упасть. Длинное платье путалось под ногами, огромные букеты загораживали обзор, корона опасно пошатывалась на голове. На лестнице копошились мальчишки и девчонки, подбирая разбросанные монетки.