А дальше талантливого мальчика взяли в оборот плохие дяди Он по их заказу выпотрошил один банк, потом другой, потом третий. Причем так, что эти пострадавшие банки ничего не заметили. А может быть, и заметили, но предпочли покрыть недостачу, не поднимая лишнего, способного отпугнуть выгодную клиентуру, шума.

Споткнулся компьютерный самородок на втором или третьем (!) иностранном банке. Слишком понадеялся на свои силы, слишком на большие суммы замахнулся. Хотя сам с тех уворованных с чужих счетов сумм имел жалкие крохи. Его, как видно, интересовал сам процесс. Было в нем что-то творческое, из серии тех задач, что давали на математических олимпиадах. Только те были теоретическими, а эти очень даже прикладными.

В общем, компьютерного воришку вычислили, поймали и посадили, чтобы другим неповадно было. На пять лет с конфискацией!

Вот такая трагическая и одновременно поучительная история. Особенно для меня поучительная.

Кстати, этот малец в мировой практике был не единственным примером достижения очень значительных результатов очень незначительными средствами. Другой, почти его ровесник, но уже за океаном, умудрился со своего домашнего компьютера влезть в информационный банк Пентагона. Чуть войну не начал, поганец. Хотя и вундеркинд. Я поехал в Новгород.

— Ну как ваш сынок, пишет? — спросил я найденную с помощью местных журналистов его мамашу.

— А вы кто? Вы из милиции?

— Нет, я из школы. Я его учитель. По физике. Вы уж меня, наверное, и не помните. Каким талантливым мальчиком был ваш сын!

— Да, был. Именно был… — заплакала, запричитала женщина.

— Ну так как он?

— Плохо. Вот просит прислать сигарет. А зачем они ему? Ведь он никогда не курил! И еще теплые носки.

— Мерзнет?

— Конечно. Там такие холода. Такие метели…

— Где там?

— На Севере.

И тронутая сочувствием мамаша показала адрес на конверте.

Действительно, не близко. За три дня не обернуться. А придется.

— Заключенный Баранников по вашему приказанию явился!

— Вот это и есть наш герой.

Дохловатый на вид герой. Одна башка только здоровая. А все остальное — как высушенный гороховый стручок. Не просто, видать, далась парню тюрьма.

— Что же это ты, Баранников, над нами издевался? Чего горбатого лепил? Интеллигента из себя корчил. Очки носил. А того не сказал, что за тобой не одни только финансовые грешки числятся. А кое-что и похуже.

— Извините, не понял.

— Извините! Не понял! Ты дурочку-то не ломал бы. Вот за тобой следователь специально из Москвы приехал. Говорит, «мокрое» за тобой тянется. Ну очень «мокрое».

— Это какое-то недоразумение.

— Недоразумение или нет, это мы разберемся, — встрял в разговор я. — А пока собирайтесь.

— Куда?

— Вас забирает Центральная прокуратура. А если персонально, то я — следователь по особо важным делам Егоров Андрей Григорьевич.

— Вот так, Баранников, до «важняка» доигрался. Теперь добра не жди. Теперь зеленку жди промеж глаз.

— Здесь какая-то ошибка!

— Ничего, разберемся, — строго сказал я. — Готовьте заключенного к отправке.

— У вас конвой где?

— В машине. А машина — во дворе.

Конвой был. Причем самый натуральный. Без всякого блефа. В гимнастерках, сапогах, при погонах и «черном воронке». Да, и еще с автоматами с полным боекомплектом.

Я их тут недалеко, в соседней области, за пять ящиков водки прикупил. Увидел, подошел и сторговался. С солдатами срочной службы, если с правильным подходцем, всегда столковаться можно.

— Смотаемся туда-обратно, возьмем человечка — и всех дел. А потом пир горой, — по-простому объяснил я.

— А сейчас?

— И сейчас тоже, — и я вытащил из карманов аванс.

Что и решило исход затянувшихся было переговоров.

— Главное дело — кто вам что сделает. Вся ответственность на мне. Скажете, он документы показал. Вот эти. Видите? Все как положено, с печатями и подписями. Все чин-чином. Ну что поделать, если у меня своего транспорта нет. Сломался по дороге.

Максимум, что вам грозит, — гауптвахта за самовольную отлучку. Да и отлучки не будет. Кто вас за эти несколько часов хватится? В крайнем случае скажете, колесо меняли.

— Ох, мужики, что-то мне это не нравится, — засомневался один, наверное, наименее пьющий. — Как бы не влетело нам.

— Да ладно ты, что — первый раз, что ли? Проскочим, — приструнили его более пьющие. — Когда девок-зечек катали, тоже думали, в дисбат загремим — и ничего, до сих пор служим. В общем, кончай ломаться, заводи машину. А то водка стынет.

А вы говорите, где взять конвой? Да там же, где и зекам водку. И чай. И наркоту. В тех самых внутренних войсках.

— Вот сопроводительные документы, вот личные вещи, — показал зам начальника колонии по режиму, — а вот здесь распишитесь. И здесь.

Это сколько угодно. Хоть левой, хоть правой рукой. Я этих росписей за время своей службы по стране наоставлял — сотни. И ни одна на другую не похожа. Но зато очень похожи, ну просто один к одному, на те, что в липовых документах проставлены. В том числе и на этих, по которым я нужного мне заключенного из-за колючки достал на три года раньше истечения срока.

— Шагайте, Баранников! И не вздумайте сотворить какую-нибудь глупость. Конвой будет стрелять без предупреждения!

(Если он, конечно, после употребления внутрь аванса еще во что-то способен попасть.)

— Давай, давай, вундеркинд дерьмовый. Топай! И больше не возвращайся!

— Не вернется, — пообещал я. — Уж это я гарантирую.

На том мы и расстались с «учреждением а/я номер…». Вот только в самом конце начальнику колонии чем-то конвой не понравился. Какой-то уж очень он разболтанный был и даже отдельными местами наглый. И сапоги с той войны не чищены.

— Ну, тут уж что поделать. Кто есть, с такими и приходится работать.

— И то верно. Распустили солдатню. А другой все одно нет. Ну, прощевайте.

— И вам того же.

И поехал Баранников из мест очень отдаленных в гораздо более близкие. Ну не оставлять же вундеркинда, математика, медалиста и просто хорошего человека на съедение не отличающим формулу бесконечных величин от теоремы Ферми рецидивистам. Они его отличных от прочих способностей все равно не оценят.

А я оценю. Потому что мне без них — полный зарез!

Солдат с машиной и водкой я отпустил за первым же поворотом. Они свое дело сделали — массовку обеспечили.