Чон Мин смотрел на меня так, будто тоже об этом думал, и желание обнять его стало невыносимым. Я всю жизнь гадала, в каком обличье ко мне придет смерть,– и вот оно. Не так уж плохо. Мысль заняться с ним любовью и от этого умереть постепенно переставала казаться ужасной.

–Хочешь сказать, сама судьба меня приговорила?– Я криво улыбнулась.

Он кивнул:

–Она выбирает тех, кому суждена ранняя смерть. Так в жертве будет еще достаточно сил, чтобы напитать нас, но ее смерть не нарушит баланс мироздания, потому что ее линия судьбы все равно скоро оборвется.

–Ты сказал, вы заняли тела умирающих,– нахмурилась я.– При чем тут жертвы?

–Мы вселяемся в тех, кто близок к смерти, и этим ненадолго продлеваем им жизнь. Судьба сама выбирает нам тело и жертву – того, кто тоже не жилец. В этом суть договора.

Я сглотнула. «Когда человек близок к смерти, его человеческая природа слабеет и тело становится легче занять».

–Настоящий Чон Мин… Значит, он чуть не умер. Тот взрыв в ресторане «Гаксан»!

Он кивнул.

–Ми Рэ там тоже была…– поняла я. Мне не хотелось всего этого понимать, но я поняла.– Ей тоже суждено было погибнуть там?

Чон Мин с облегчением кивнул, будто я наконец его поняла.

–То место должно было стать могилой всем троим: Чон Мину, Гилю и Ми Рэ.

Я вспомнила невесту, которая чуть не попала в аварию и боялась за свою жизнь так, что даже заказала особые сережки, и почувствовала робкую надежду.

–Но со мной ничего такого не происходило! Может, твоя жертва все-таки не я?

Чон Мин посмотрел на меня с жалостью:

–С тобой все было наоборот. Я только в отеле это понял, когда ты сказала мне, что сделала твоя мать. Она сама когда-то призвала к тебе смерть. Предсказания часто создают будущее: не они отразили то, что должно случиться, а что-то случилось, потому что человек заранее верит, что это произойдет. Поселить в сердце человека смертельный страх – сродни проклятию. Ты готовилась к смерти, умирая по капле, и действительно умерла бы, когда влюбилась. В глазах судьбы твоя мать тебя приговорила.

–Зачем она это сделала?

–Наверно, чтобы защитить тебя от чего-нибудь, что казалось ей ошибкой. Теперь уже неважно. То, что она сделала, непростительно. Опасность пророчеств в том, что они имеют свойство сбываться. Когда кто-то говорит тебе, что знает твое будущее, он выбирает его за тебя.– Чон Мин осторожно протянул руку и коснулся одеяла у меня на плече.– Все людские традиции не бессмысленны. И проклятия, и пожелания доброго здравия имеют силу. Грустно, когда родители насылают проклятие из любви, не понимая, что делают. Говорят ведь, что, чего боишься, то и происходит. Человек своим страхом будит силы, которым лучше не просыпаться.

–Бред.

–Интересно слышать это от предсказательницы.

Мы помолчали. Я немного успокоилась, и меня охватило странное чувство: вэтом безумном мире он все равно казался мне родным. И я сдалась – гордость уже значения не имела. Я откинула край одеяла, набросила его наЧон Мина и придвинулась ближе. Я была парализована ужасом от того, как все повернулось, и в то же время меня завораживало, что Чон Мин впервые не врал. Маски сброшены, карпы выпрыгнули из воды, и она больше не скрывает их. В ненависти нет никакого смысла. Если уж умирать, так лучше с нежностью.

–Так жалко,– тихо сказала я и коснулась лбом его плеча.– Я тебе даже не нравилась, судьба просто свела двух умирающих.

–Нет! Нет. Обычно я просто знаю, кто мне предназначен, завораживаю его, и всё. Но в этот раз все пошло не так.

–Как – не так?

Я вопросительно подняла лицо, и подавленный взгляд Чон Мина немного просветлел.

–Иди ближе, я покажу.

«Куда уж ближе»,– подумала я, но все же придвинулась еще немного.

–Моя стихия есть и в тебе,– тихо сказал Чон Мин.– ТэМин был прав, те редкие дети, которые полностью принадлежат одной стихии, родившись в ее год, месяц, день и час, имеют с ней самую сильную связь. Поэтому в условиях договора он и проговорил, что судьба должна выбрать нам человека полностью из нашей стихии. Я могу увидеть мир глазами того, в чьем теле нахожусь. Я знаю все, что он знает, помню все, что он помнит, поэтому никто не замечает подмены. Я могу позволить тебе увидеть мир моими глазами, я так однажды делал, лет триста назад. Это экономит время, а его у нас немного, чем бы все ни закончилось. Можно? Хочу, чтобы ты поняла меня.

Я кивнула. У меня все внутри болело от тревоги, ноЧон Мин коснулся лбом моего лба, и тревога исчезла. Выражение «раствориться в другом человеке» всегда было просто словами, но сейчас именно это и произошло. Я увидела. Увидела мир его глазами.

Среди камней было тяжело дышать. Мысли, человеческие мысли, сама способность рассказывать в своей голове истории ощущалась чужой, как и всегда. К ней нужно было привыкнуть. Мир видится совершенно другим, и приходится думать о нем людскими словами. Каждый раз, когда это происходило со мной, я приходил в тела умирающих, так что привык к понятию боли. Людям боль не нравится, и я их понимаю, и все же я никогда не приходил в их мир по-другому. Это обжигающее, мучительно неприятное ощущение значило, что приключение началось.

Я открыл глаза, медленно осваиваясь в теле. Оно мне сразу понравилось. Мысли ощущались уютно, и я сразу понял: это седьмое приключение будет лучше всех.

Было темно, вокруг какие-то обломки,– похоже, я стал жертвой завала. Вот только в этот раз я был не один, рядом, весь засыпанный мелкой каменной пылью, лежал молодой мужчина, и я опознал его даже в этом незнакомом обличье. Мы, все пятеро, связаны, мы составляем одно и везде узнаем друг друга. И вот сейчас Вода смотрел на меня опухшими полузакрытыми глазами моего соседа по завалу. Мы оба были бесконечно удивлены – обычно в мире людей какое-то время уходит на то, чтобы найти своих братьев. Впервые с того первого раза с Хо ТэМином мы очнулись в одном месте. А потом Вода перевел взгляд на третьего человека – молодую женщину, которая неподвижно лежала на боку рядом с ним.

–Это моя,– прохрипел он.

Да, все было совершенно не так, как прежде.

Земля очнулся в теле человека, у которого отказало сердце. Огонь – в теле юноши, который пытался убить себя. Металл – молодого мужчины, который столько выпил на вечеринке в честь своего повышения, что впал в алкогольную кому. Пять жизней, которые были готовы упасть в загробный мир, удержались на краю мира живых, чтобы стать нам домом. Я иВода оказались стражами порядка – в этом веке их называют полицейскими,– которые выехали на задание и должны были погибнуть там от взрыва.