Всхлипывания заставили ее снова открыть глаза. Перед королевой стояла плачущая Кэт. Боже, что у них там на сей раз? Кэт не стала бы плакать из-за пустяков. Мысль о неведомой беде вытолкнула из головы Елизаветы все мысли о замужестве.

– Бесс, даже не знаю, как тебе сказать, – заламывая руки, всхлипывала Кэт. – У Мэри Сидни… оспа.

– Нет! – выкрикнула Елизавета. – Боже, убереги Мэри! Если она умрет, это будет на моей совести. Я же, когда болела, ни на шаг не отпускала ее от себя. И она была рядом. Рисковала собой, как и ты, дорогая Кэт. Она же от меня заразилась.

Спрятав лицо в ладонях, Елизавета поддалась непривычной для нее слабости. Ей по-настоящему было страшно за жизнь Мэри. Наконец, не выдержав, тоже заплакала. В таком состоянии королеву и нашел Роберт, которого позвала Кэт.

– Успокойся, успокойся, радость моя, – шептал он, баюкая ее в своих руках. – Не кори себя. Ты же находилась в бреду. Сама не знала, о чем просишь. Мы все предостерегали Мэри, но она упрямо твердила, что не оставит тебя. Она же любит тебя, как сестру.

– Робин, где она сейчас? – спросила Елизавета, опуская руку на его плечо.

В тот момент плечо Роберта казалось ей пристанищем, где можно спрятаться от жестокого мира. Весть о болезни Мэри сильно ударила и по нему самому. Любовь Роберта к сестре была, пожалуй, самым бескорыстным чувством, какое он испытывал к кому-либо. Елизавета представила, чту будет с мужем Мэри, когда тот узнает о страшной болезни жены. Славный, верный сэр Генри Сидни, на чьих руках умер ее брат, король Эдуард Шестой.

– Ее отвезли в Пензхерст. Там ей будет лучше, поскольку Генри сейчас за границей. Я постоянно молюсь, чтобы Бог сохранил ей жизнь. Что же касается моего зятя, не знаю, достигла ли его печальная весть. Мне даже страшно думать, каково ему будет узнать об этом.

– Робин, мы должны всецело положиться на Господа.

Елизавета выпрямилась, поправила украшенную жемчугом шапочку. Ей хотелось успокоить и Роберта, и себя.

– Мы должны молиться, чтобы Господь сохранил жизнь и здоровье всех вас, моих замечательных помощников. А по части земных наград… я в долгу не останусь. Когда Мэри поправится… я в этом не сомневаюсь… я щедро вознагражу ее. Твоя сестра заслужила эти награды. И тебя я хочу вознаградить, мой верный Робин. Я решила ввести тебя в состав моего Тайного совета.

Роберт упал на колени, схватил ее руки и принялся лихорадочно целовать.

– Бесс, клянусь тебе, я буду достоин оказанной мне чести. Ты права: мы должны верить в выздоровление Мэри. Она обязательно поправится.

– Я буду молиться за нее, – пообещала Елизавета. – Но скажу тебе, мои Глаза, одну не слишком приятную вещь. Чтобы утихомирить твоих хулителей, я ввела в Тайный совет еще и герцога Норфолкского. Мне известно, насколько вы не любите друг друга, но я была вынуждена так поступить.

Услышав про герцога Норфолкского, Роберт скорчил гримасу, но Елизавета погладила его по волосам и спросила:

– Еще один пенсион в тысячу фунтов утихомирит твое недовольство?

– За это я готов лезть из кожи вон и любезничать с его светлостью, – ответил Роберт, целуя ее. – Хотя мне это будет стоить немалых душевных сил.

Из Пензхерста приходили добрые вести. Мэри Сидни выздоравливала и надеялась вскоре вернуться ко двору. Испытывая неимоверное облегчение, Елизавета послала за своим ювелиром и приказала изготовить многочисленные и изысканные подарки для своей самой дорогой подруги. Когда все было готово, она отправила Роберта к сестре в Кент.

Вернулся он через несколько дней. Едва взглянув на него, Елизавета даже прикрыла рот, чтобы не вскрикнуть.

– Неужто Мэри умерла? – шепотом спросила она.

– Нет, Бесс, – ответил Роберт, пытаясь сохранять самообладание. – Но ко двору она не вернется. Никогда.

– Как это понимать? Рассказывай, не томи!

– Мэри повезло меньше, чем тебе. Оспа оставила на ней слишком много отметин. Врачи говорят, это непоправимо. Генри места себе не находит.

Елизавета в ужасе закрыла глаза. Бедная Мэри. Ее захлестнуло чувство вины. Бедный Генри Сидни. Елизавета даже боялась представить, как нынче выглядит Мэри. В считаные дни оспа отняла ее красоту.

Роберт угрюмо качал головой, словно читая ее мысли:

– Генри сказал, что, отплывая за границу, отставлял дома красивейшую из женщин. А вернувшись… с трудом ее узнал. Той Мэри, которую он знал, больше нет.

– Я страдаю вместе с ним. – Елизавета содрогнулась при мысли, что то же самое оспа могла бы сделать и с ней. – Скажи, а как сама Мэри воспринимает… эти перемены?

– Говорит она мало. Сидит в затемненной комнате и не выходит. Кроме служанок, никого не хочет видеть.

– Но почему? Бог сохранил ей жизнь. Я поеду к ней и попробую ее встряхнуть.

– Только прошу тебя, не сейчас, – взмолился Роберт. – Вряд ли она согласится тебя принять.

– Мэри всегда была мне как сестра! Неужели она думает, что несколько оспин на лице могут изменить мою любовь к ней?

– Бесс, дай ей время. Мэри знает, что мы ее любим и не отвернемся от нее.

Но почувствовавшая себя полностью окрепшей Елизавета не хотела ждать и велела Роберту оседлать для нее самую быструю лошадь. Появление королевы в сопровождении Роберта и нескольких придворных стало полной неожиданностью и вызвало переполох в Пензхерсте. Елизавета этого словно и не замечала. Пройдя через внушительный зал с высоким потолком, она поднялась по винтовой лестнице наверх, в личные покои супругов Сидни. Сэр Генри встретил ее в охотничьем костюме и принялся извиняться за неподобающий наряд. Елизавету это не волновало. Какие тут могут быть церемонии? Она обняла Генри, и они оба заплакали, заново потрясенные трагедией Мэри.

– Не докладывайте обо мне, – потребовала королева. – Если вы это сделаете, она непременно откажется меня видеть.

Сэр Генри повел Елизавету и Роберта по длинной галерее и, вздохнув, осторожно открыл дверь… Окна комнаты были плотно занавешены тяжелыми портьерами. Свет давала единственная свеча и отчасти пламя в камине. Мэри сидела на стуле спиной к вошедшим. Ее лицо закрывала черная вуаль. Звук открывшейся двери заставил женщину слегка повернуть голову.

– Генри, ты?

Он подошел и поцеловал ее руку:

– Я привел нашего доброго друга.

– Роберта? – с надеждой в голосе спросила Мэри.

– Да, дорогая сестра, – ответил Роберт, входя в круг каминного света. – Но я не один. Со мной приехала Бесс.

– Не вставай, – подала голос Елизавета. – Прости меня, Мэри. Я должна была приехать.

– Нет! Нет! Не хочу, чтобы ваше величество видели меня… какая я теперь, – слабо возразила Мэри.

Вуаль по-прежнему закрывала ее лицо.

– Думаешь, это что-то изменило в нашем отношении к тебе? – продолжала Елизавета. – Для меня самое главное, что ты выздоровела и снова с нами.