серой рубашки. Нарочито важные речи президента никогда не могли занять его внимание, а потому Громов обвел взглядом зал, пытаясь найти Таню. И нашел. Она сидела между Арсением и Ильей. И если они о чем-то перешептывались, наклонившись к её коленям, то сама Таня сидела будто неживая и напоминала фарфоровую куклу с бледной кожей и утонченными чертами лица, но абсолютно пустыми глазами и взглядом, направленным вроде куда-то вперед, но по факту просто в никуда. И черное строгое платье только усиливало мрачное впечатление, которое раньше Таня не производила. Раньше от неё веяло чем-то теплым и светлым.

– На американский этап гран-при поедут Калинина/Громов и Алексеева/Томилин, – Евгению пришлось отвлечься от Тани и посмотреть на президента.

– Это ведь не совпадение, да? – тихо обратилась Таня к Арсению. На этапы гран-при фигуристов отправляют по рейтингу союза конькобежцев. И проводятся они в разных странах. Таню с Ильей могли спокойно отправить в Финляндию, Японию или Францию, но у представителей Федерации, похоже, было очень специфическое чувство юмора.

– Разумеется, – недовольно кивнул он, а затем наклонился к подопечной, продолжая уже шепотом, – зачем Федерации тратить деньги на популяризацию фигурного катания, если можно просто снова столкнуть вас лбами и наблюдать за растущими информационными поводами?

Таня поджала губы, опуская взгляд на колени. Оставшиеся полчаса Громов продолжал сверлить её взглядом, но Таня не реагировала, задевая огромное самолюбие бывшего партнера. Правда делала это не с такой целью.

Она просто не хотела его видеть. Не хотела встречаться с некогда любимыми серо-голубыми глазами, не хотела видеть совершенного внешне мужчину, который оказался далеко не совершенным внутри.

Когда официальная часть была окончена, некоторые фигуристы начали давать интервью подоспевшим журналистам, а другие отправились на банкет. Таня же была среди тех, кто хотел как можно скорее покинуть здание Федерации. Она попрощалась с Ильей, который пожелал остаться ещё на некоторое время, и с Арсением, собиравшимся подождать Алису, чтобы помириться.

На парковке Таню поджидал Громов. Он стоял у машины, прислонившись поясницей, и деловито сложил на груди руки. Заметив его, Таня на несколько секунд замедлила шаг, но другого выхода не было. Ей нужно было сесть за руль и для этого, похоже, придется пододвинуть Громова.

– Я понимаю, что у нас одинаковые автомобили, – пытаясь придать голосу максимальную уверенность, начала Таня, – но номерные знаки никто не отменял.

– Почему не отвечаешь на звонки? – требовательно поинтересовался он.

– А почему должна? – нахмурилась Таня, стоя на расстоянии пары шагов.

Громов оценивающим и злым взглядом скользнул по её миниатюрной фигуре, облаченной в черное короткое платье.

– Прекрати вести себя так! – прорычал Евгений, схватив её за руку. – Поговори со мной!

– Мне больно! – крикнула Таня, пытаясь вырвать руку, но ничего не получалось. Громов лишь сильнее сжал ладонь, принося вместе с этим ощутимую боль в районе запястья.

– Мне тоже!

Таня на мгновение перестала дергаться. Она замерла, посмотрев в глаза Евгению. И ему показалось, что сейчас она поцелует его, простит, и всё будет как прежде. Но изумление Тани сменилось недобрым смехом.

– Тебе? – растягивая губы в саркастичной улыбке, уточнила она. – Тебе не бывает больно! Тебе ведь плевать на всех!

– Это не так, – качнул головой Громов, вновь начиная заводиться.

– Для тебя не существует ни чувств Алисы, ни моих! Для тебя существуют только твои желания, твои чувства! Сегодня тебе хочется побыть со мной и на то, чего хочу я, тебе плевать!

– И чего ты хочешь? – гневно поинтересовался Евгений.

– Я хочу, чтобы ты больше никогда не касался меня! Хочу, чтобы ты больше никогда не приближался ко мне! Чтобы ты исчез из моей жизни!

Евгений на несколько секунд обомлел. Таня, воспользовавшись этим, высвободила руку и потерла покрасневшее запястье. Она открыла дверцу, задев ею остолбеневшего Громова, и села за руль, подрагивающими пальцами обхватив руль.

* * *

Федерация каждый год устраивала открытые прокаты, чтобы увидеть результат работы спортсменов и понять, кто будет явным лидером. Для фигуристов это было возможностью попробовать впервые обкатать новые программы на публике, посмотреть на то, что приготовили соперники и успеть что-то скорректировать. И выражение «людей посмотреть и себя показать» – прекрасно описывало происходящее.

Таня с Ильей в открытых прокатах участия не принимали. Арсений договорился и предоставил справки о «липовом» аппендиците, объяснив, что именно по этой причине Таня пока не может выйти на лёд. Четверной выброс всё ещё не был ею исполнен. Они с Ильей пробовали его уже десятки раз, но Таня падала на лёд снова и снова, заработав огромные гематомы на бедрах. Но в целом форма у Алексеевой и Томилина была хорошей. Однако Мельников видел, что психологически Таня нестабильна и даже поругалась с Ксенией, разорвав общение на месяц.

И Мельников был рад, что Тане не придется переживать сильнейший стресс. Сегодня она могла не справиться с элементами именно по психологическим причинам, и это спровоцировало бы огромную волну критики. Арсений был не уверен, что Таня из-под этой волны смогла бы выплыть. Её и так постоянно обсуждали. Пусть пройдет ещё некоторое время, прежде чем она впервые выйдет на публику вместе с Ильей. Возможно, это время что-то исправит. Время ведь должно лечить?..

А вот Громов с Алисой в прокатах участвовали. И наступала их очередь выходить на лёд. Евгений, облаченный в черную футболку и такие же спортивные брюки, прокручивал в мочке уха серебряное кольцо. Алиса, стоявшая рядом, знала этот жест. Женя волнуется. И Калинина могла понять причину. Они уже относительно возрастные спортсмены с большим количеством побед. Внимания к таким всегда много. Да и то, что творилось вокруг их пары весь последний год, лишь подливало масла в журналистский огонь.

– Почему Таня не выходила на лёд? – задумчиво поинтересовался он.

– Говорят, у неё случился аппендицит, – пожала плечами Алиса.

Громов нахмурился, отчего-то не принимая эту отговорку всерьез. Что-то внутри подсказывало, что причина была иной. Он поднял взгляд на трибуну, на которой сидели спортсмены и представители Федерации, и нашел взглядом Таню. Та сразу же что-то прошептала сидящему рядом Илье, почти касаясь губами его щеки.

Евгений разъяренно вздохнул, пытаясь унять за мгновение разбушевавшуюся в нём злобу.

– Ревнуешь, – с сочувствием вздохнула Алиса и поймала на себе взгляд Мельникова, что сидел на трибуне по другую руку от Тани.

– Я бы посмотрел на тебя, если бы дорогой тебе мужчина всё свое время проводил в компании другой привлекательной женщины, – мрачно ответил Громов и вновь посмотрел на трибуну, вынуждая Арсения опустить взгляд на колени. Туда, где лежал ежедневник, в котором он записывал элементы всех пар, пытаясь просчитать количество баллов, чтобы знать, как усложнить программу Тани с Ильёй.

Алиса грустно улыбнулась. Так и было. Арсений Мельников проводил почти всё своё время в компании одной из самых красивых фигуристок мира по версии многих спортивных СМИ.

* * *

– Представляешь, – доносился из телефона голос Мельникова, – у них короткая под Ленни Кравица!

Таня грустно улыбнулась и, крепче прижав к уху сотовый, вышла на балкон. Осень вступила в права слишком стремительно. Температура в столице упала до плюс девяти, а за окном бушевал настоящий ураган – сильный ливень с резкими порывами ветра.

– Алиса – партизан! – продолжал сокрушаться в трубку Арсений, даже не получая никакой обратной связи. – Я ведь у неё пытался выведать их музыку для короткой, а она…

– Главное не поругайтесь опять, – вздохнула Таня, сложив руки на узком подоконнике и отметила, как сильно ухудшилась видимость. Всё казалось тёмно-серым, а капли воды, злостно бившие по стеклу, заполнили собой всё окно, не позволяя нормально разглядеть происходившее на улице.

– Дельный совет, – засмеялся Арсений, – ладно, Таня, до завтра!

– До завтра.

Таня убрала телефон в карман коротких домашних шорт и поежилась, ощутив, что резкое похолодание и высокая влажность просочились даже на балкон. Она ещё раз попыталась разглядеть хоть что-нибудь, но окна, полностью в разводах от воды с одной стороны, и запотевшие – с другой, не давали ничего увидеть. Таня поджала губы, мысленно выражая соболезнования тем, кто в такую погоду оказался на улице без зонта, хотя при таком ливне и таких шквалах ветра даже зонт не поможет. От этой мысли на душе