Свердловск теперь вспоминался всё реже и реже – это была даже не прошлая, а позапрошлая жизнь Владимира Мулявина. Снежные поля, усыпанные кавычками птичьих следов… Людской поток, сливающийся в заводскую проходную, будто в гигантскую воронку… Сад Вайнера на улице Первомайской, где работала танцплощадка… Сюжеты, картины, лица, далёкие от настоящего. Настоящее – слава такого калибра, когда даже партия и правительство вынуждены считаться с мнением руководителя едва ли не главного ВИА страны.

Мулявин бдительно следил за тем, чтобы группа играла на самых лучших из всех доступных в те годы инструментах, чтобы на гастролях у артистов всё было по высшему разряду А на репетициях доводил солистов придирками до полного изнеможения, командовал так, что и армейским не приснится. Всё – на результат, всё под ноги успеху

В 1973 году «Песняры» приехали с гастролями в Ялту, и в день объявленного концерта трагически погиб старший брат Владимира – Валерий. Много разного рассказывают об этой смерти – скорее всего, то был действительно несчастный случай: Валерий сидел на парапете, случайно упал на камни в море с большой высоты. Что делать? Отменять концерт? Администрация уговорила «Песняров» всё-таки выступить перед благодарной ялтинской публикой – билеты были раскуплены заранее, шоу, как говорится, мает гоу он. Последнее слово, как утверждали, оставалось за Мулявиным – и он всё-таки вышел на сцену. Где ещё, как не на сцене, можно спрятаться от судьбы? Спустя многие годы Владимир Шахрин скажет, что сцена – это портал, выход в другой мир, где действуют иные законы. Но судьба не любит, когда её знаков не замечают, – вскоре умерла Наташа, сестра Мулявина, потом не стало одного из основателей коллектива, первопроходца Валерия Яшкина… Испытания, потери, беды шли по пятам за признанием, успехом и славой, и Мулявин уже не понимал, где одно переходит в другое. Спасался, как все в таких случаях, – работой. Два концерта в день? Несерьёзно. Лучше давайте шесть. Что значит «шутите», какие тут шутки! Именно шесть концертов за один день сыграли «Песняры» во время гастролей в Учкудуке – вообразить сложно, как можно было сделать такое и не рассыпаться в пыль после финальной песни.

Мягкий, спокойный человек, во всём, что имело отношение к творчеству, Мулявин был непреклонной скалой. Предложения выступить в ресторанах отметал решительно – не стану, говорил, петь перед жующей публикой. На чувствах начальства играл, как на своей знаменитой гитаре с двумя грифами. Давить на него было бесполезно: попросили исполнять песни на белорусском, он, не иначе как назло, пел теперь только на русском. Намекнули, что лучше бы убрать из песни «Крик птицы» слова «Ой, Боже ж мой!», а он отказался уродовать песню – и ансамбль наказали, почти на год оставив без зарубежных гастролей. У Мулявина всегда была своя собственная правда, чужая его не интересовала. Запрет в конце концов сняли, и «Песняры» первыми из всех советских групп выступили в Америке.

Через десять лет после первого громкого успеха «Песняров» из коллектива начали уходить музыканты – и не по воле художественного руководителя, а по своему собственному почину. Кто-то переехал в Америку, кто-то посчитал, что Мулявин не уделяет группе должного внимания. Кто-то утверждал, что Владимир крепко пьёт, да не в святое время «после» концерта, а в запретные «до и во время». К середине 80-х слава «Песняров» заметно потускнела, хотя у группы появлялись и новые песни, и программы, и даже рок-оперы, которыми неожиданно увлёкся Мулявин. С началом перестройки стране резко потребовались другие герои, и легендарный белорусский бэнд ютился теперь где-то на заднем плане. О баснословных заработках, выгодных гастролях и дорогих инструментах теперь не шло и речи – в 1997 году, похоронив последний студийный магнитофон, Мулявин написал записку в министерство и получил в ответ приказ о собственном отстранении от должности директора ансамбля. Владимир остался худруком «Песняров», а место главного занял Владислав Мисевич. Дальше следуют уже совсем неприятные подробности: на имя президента Лукашенко подали записку от ведущих артистов эстрады с просьбой разобраться с ситуацией, Мулявина восстановили в должности, но в ответ на это группу покинули Мисевич и остальные музыканты. Песня первых «Песняров» была спета – Владимир набрал новый состав, отпраздновал тридцатилетие группы в «Олимпийском», получил звезду на Аллее Славы в Москве и орден Франциска Скорины в Белоруссии. Но счастья ему это не принесло – глава о счастье осталась далеко в прошлом: перечитываешь, изумляясь, да со мной ли всё это было? Не случайно ли я живу на улице Беды, в доме 13?

В 2002 году Владимир Мулявин попал в тяжелейшую автомобильную аварию. Диагноз врача: тетрапарез, повреждение спинного мозга с нарушением функций тазовых органов, закрытый перелом-вывих шестого позвонка, ушибленная рана затылочной области. Он прожил ещё полгода, из Минска его перевезли в Москву в больницу имени Бурденко – проходил курс реабилитации, пытался сам есть, делал попытки вставать. Давал интервью. Друзья и поклонники его почти не навещали. По городам и весям бывшего СССР с успехом гастролировали пять групп-клонов, исполнявшие сочинения «Песняров», – они дают концерты и теперь.

Двадцать шестого января 2003 года в возрасте 62 лет главный артист Белоруссии, уралец Владимир Мулявин скончался. Провожали в Москве, хоронили – в Минске. А в родной Свердловск Мулявин вернулся в 2014 году – четырёхметровый памятник артисту установлен у ККТ «Космос». Концертный костюм, электрогитара, под ногами – круглый диск сцены: как та пластинка, которую никак нельзя сменить – будешь крутиться вместе с ней до самой смерти… Скульптурный Мулявин внимательно смотрит на купола Храма-на-Крови, а за спиной его убегает дорога на Уралмаш, где когда-то давно мама, сердись, спрашивала:

– Ну сколько можно бренчать?

4

Слава приходит двумя путями – короткой дорогой из нескольких шагов или кругосветным перегоном. Та, что выбирает первый маршрут, ведёт себя шумно, как подвыпивший гость, но исчезает зачастую внезапно, без предупреждения. Та, что нарушает все сроки и десятилетиями мнётся на пороге, не решаясь войти, как правило, остаётся на долгие годы. «Чайф» не сразу стал любимой группой в Свердловске, а потом – на Урале, а потом и во всей стране: Шахрин и его музыканты делали шаг за шагом, придерживаясь однажды выбранного курса. Из рядового, пусть и яркого, участника рок-фестивалей (услады свердловских 80-х) к началу 90-х выросли до хэдлайнера, хотя таких слов тогда ещё никто не знал. К финалам сборных концертов весь зал дружно пел «Поплачь о нём, пока он живой», а некоторые так даже и плакали. Песня «Ой-ё» стала народным хитом, общим безнадёжным воем страдающих душ.

Шахрин никогда не считал себя великим и даже просто – поэтом, но его лирическое дарование несомненно, и во многом благодаря этому каждая новая песня становилась личным переживанием для слушателя. Бегунов научился играть на гитаре не хуже профессионалов с дипломами «чайника», где когда-то шельмовали Мулявина, а теперь пугали первокурсников рассказами о самодеятельной группе со странным названием. Любимый вопрос журналистов – «Почему группа называется “Чайф”?» – перестал веселить Шахрина ещё в прошлом столетии, и, продвигая группу в первый ряд монстров и зубров отечественного рока, он самолично писал в газеты и журналы о новых альбомах и событиях – под псевдонимом «Терентий Самохвалов». И вообще, он делал для своей группы всё, что мог, и сверх того – искал и находил музыкантов, потому что «Чайф» – это не дуэт, а как минимум квартет, приглашал на работу профессиональных продюсеров, брался за любые новые проекты, порой сомнительные и невыгодные с финансовой точки зрения. А главное – писал новые песни, которые со временем становились народными. Такими, что исполняются в подземных переходах или поются с друзьями, под гитару и бутылку.