того, чтобы заниматься делом, он глазел на прохожих, скучая и чувствуя себя никчемным. Он уже поговорил с десятком доверенных людей в городе, с несколькими дознавателями и даже с одним капитаном стражи Центральных районов, который славился тем, что собирал слухи. Но везде Итейн слышал одни и те же истории – и все они противоречили друг другу.

Это банда с Просторов.

Я слышал, это ведьмы из пустыни.

А может, это богатая тал сделала мощный ход.

Это принц Филар с Разбросанных Островов, он пытается проникнуть в город.

Итейн не мог решить, какая из этих историй наиболее нелепа. И поэтому он стоял в тени под пальмой, рядом с лавками мясников и торговцев пряностями. Прикрыв глаза, он следил за снующими прохожими, слушал рев торгующихся людей. Яркие цвета слились в одно расплывшееся пятно. Он представил себе ароматы гвоздики и других специй, летящие из Рощи. Последний раз он чувствовал их много десятилетий назад.

Его внимание привлекла горстка людей, укрывшихся под аркой. Они вытирали лица цветными шелковыми платками и кривились от мощных запахов. Их костюмы были из темного хлопка и скроены в деловом стиле, с острыми складками, которые спускались до колен. Кайма на их одежде была золотой, красной или синей, в зависимости от их положения или банка, но у каждого на груди было вышито восходящее солнце – половина золотой монеты. Их серые фетровые шляпы конической формы покачивались. Итейн уловил обрывки разговоров – слухи, числа и статистика.

Банкиры.

Пока Итейн размышлял о том, почему они оказались так далеко от района Оширим, объяснение прибежало само – еще один банкир: который сжимал в руках сверток папируса, покрытый темными пятнами крови. Человек выглядел довольным, но другие поморщились и закачали головами.

Мечтая поскорее убраться подальше от вонючих лавок, банкиры поспешили на запад – несомненно, к своим рабочим столам и хранилищам. Итейн последовал за ними – скорее, от скуки, нежели из-за чего-то, отдаленно похожего на подозрение.

Итейн шел за ними на довольно большом расстоянии; даже в толпе их серые фетровые шляпы были хорошо заметны. На одной улице он их терял, на следующей он снова к ним приближался. Он двигался медленнее, чем они: рабочие со свертками и тачками отталкивали его в сторону, не обращая внимания на его богатую одежду, огромный меч у него за спиной и на его золотое перо.

Итейн сурово взглянул на золотое перо, расположенное между яркими завитками своей куртки. Он ненавидел его с тех самых пор, как стал рабом. Перо с тем же успехом могло быть не золотым, а коричневым, словно дерьмо. Оно указывало на то, что он – королевская собственность, а не свободный призрак, а на улицах Аракса статус королевского раба значил крайне мало. Ни хрена не значил, как сказали бы на Разбросанных Островах.

Заколдованная тень – это заколдованная тень, и не важно, какой дом ею владеет и какая на ней одежда. Тени всегда были ниже живых по положению, и лишь свободных призраков с белыми перьями горожане хоть немного уважали.

Он посмотрел на группу рабов, которые разбирали разбитую брусчатку у входа в магазин. Их пары были покрыты слоем пыли, их лица были мрачны. Хозяин теней стоял рядом, держа в руках кнут с медным наконечником. В Небесной Игле у Итейна был хотя бы какой-то статус. Здесь же он ничем не отличался от этих полужизней.

Банкиры свернули на проспект Оширима, и здесь Итейн уже с трудом пробирался сквозь толпу, чтобы следовать за ними. Проходя мимо огромной статуи Оширима, бога потустороннего мира, он почувствовал прохладу тени, которая упала на него. Источенный песком, обезображенный временем и злоумышленниками, мертвый бог смотрел на улицы выцарапанными глазами. Его могучий цеп, некогда поднятый к солнцу, теперь лежал у его ног. До того как появилась империя, Оширим защищал Аракс от песков пустыни, а сейчас незряче вглядывался вдаль, пытаясь разглядеть границы города.

За спиной у бога, словно спицы колеса, расходились в разные стороны улицы, составлявшие район Оширим – финансовый центр Аракса. Огромные башни делали даже самые широкие проспекты похожими на ущелья. Между ними теснились более низкие, приземистые здания, на которых висели вывески страховщиков, знаков, мелких банков, наемников и изготовителей хранилищ. Вдоль улиц росли высокие пальмы – зеленые пятна среди золотых и рубиновых навесов, которые давали тень толпам, хотя в этом почти не было необходимости, поскольку высокие здания уже защищали горожан от солнца.

Шагов за десять до статуи Оширима стиль одежды горожан изменился: здесь уже преобладали шелка и бархат. Внимание Итейна привлекали искры серебра, золота и платины, вспыхивавшие то слева, то справа. Блестела и броня наемников и телохранителей, следовавших за аристократами и сановниками. Одни из этих солдат были окружены голубым свечением, другие багровели и заливались потом. И те, и другие окружали стеной своих хозяев, выставив вперед копья, чтобы отвадить карманников и разбойников. В Араксе яркий солнечный свет преступников не останавливал: днем они просто лучше видели своих жертв.

На углу Итейн заметил двух аристократов; один был в немыслимом зеленом плаще, на другом – шляпа с пером. Они о чем-то спорили; городской шум заглушал их голоса, но это Итейна не заботило – он смотрел на маленькую фигуру между ними, пинавшую упавший на землю пальмовый лист. Это была маленькая ярко-голубая девочка в желтом платье. Бархатная повязка у нее на шее почти не скрывала темные пятна – следы отравления. Ее лицо было присыпано мелом и сверкающим порошком. На груди девочки висело белое перо, а в ее руках болталась деревянная кукла.

Итейна выворачивало наизнанку каждый раз, когда он видел юных теней. Аристократы говорили: «Убивай молодых, и они останутся молодыми», и эта логика казалась ему омерзительной.

На миг в толпе образовался просвет, и их взгляды встретились. Итейн вежливо улыбнулся. Девочка посмотрела на него, а затем презрительно вздернула губу и продолжила пинать лист. Итейн безмолвно проклял судьбу, которая даровала свободу ей, а не ему, и поспешил дальше.

Банкиры исчезли. Или, точнее, они слились с толпой.

Итейн заметил еще десяток впереди – в той же самой темной одежде и фетровых шляпах. Вскоре толпа уже наполовину состояла из людей в тех же костюмах. Призрак остановился; ему захотелось отказаться от своей затеи, и только мысль о неизбежной отповеди со стороны Сизин не давала ему повернуть назад.

Если ему нужны мошенники, то он пришел по адресу. Как никситы присвоили себе права на Никс, так и банки объявили о стремлении защитить половины монет. Никто