В настоящее время DSM все еще включает в себя сексуальный садизм, мазохизм, фетишизм и трансвестизм (переодевание), а значит, люди, которые занимаются подобными видами активности, могут страдать — и страдают — от серьезных последствий, если их деятельность становится достоянием гласности. Согласно исследованию Сьюзан Райт, основательницы Национальной коалиции сексуальной свободы (National Coalition of Sexual Freedom), проведенному в 2008 году, где принимали участие 3000 людей из общества фетишистов и трансвеститов, 20% респондентов были уволены или не приняты на работу и 6% потеряли право опеки над ребенком в результате своих сексуальных пристрастий, которые всегда раскрывались мстительными бывшими супругами или коллегами. Время от времени люди с сексуальными расстройствами имеют проблемы с законом. В 2000 году Стефани Рид, 38-летняя бизнес-вумен из Эттлборо, Массачусетс, на частной вечеринке была арестована нарядом полиции, потому что имела при себе опасное оружие — деревянную ложку.

Чтобы доказать, что люди со странными сексуальными вкусами являются психически нестабильными не больше, чем мы с вами, Патрисия Кросс из Университета Оттавы разместила призыв о наборе добровольцев для участия в исследовании на страничках сообщества в Интернете, таких, как: alt.personals.spanking и alt.sex.bondage. 97 мужчин и женщин ответили или приняли участие в ее исследовании, которое заключалось в прохождении 30 тестов, изучающих психологическое здоровье, в том числе Шкалы самооценки Розенберга, Symptom Checklist-90 (определение уровня беспокойства, психотицизм) и Feminist Attitudes Scale (являются ли мужчины-садисты женоненавистниками). Для сравнения Кросс набрала группу «нормальных» добровольцев с сайтов знакомств и предложила им пройти те же самые тесты. Сравнив результаты, Кросс обнаружила, что люди с нестандартными сексуальными пристрастиями были так же психологически здоровы, как и «нормальные» респонденты — а часто даже здоровее, Например, Кросс обнаружила, что мужчины и женщины из группы меньшинств считают себя феминистами и видят в женщине равное существо, в отличие от людей из группы с традиционным взглядом на секс.

Ханна принимала участие в трех марафонах. Почти каждые выходные ее можно увидеть бегущей по улицам и велосипедным дорожкам Портленда. Персональный тренер по профессии, она свято верит, что без боли не бывает выигрыша, когда речь идет о спорте. Однако это навело Хэнка на мысль, что этот принцип можно применить и в постели.

Хэнк и Ханна встречались два месяца, когда он рассказал ей, что любит повелевать женщиной. Заинтригованная, Ханна предложила ему попробовать повелевать ею одну ночь, и Хэнк достал из шкафа чемодан, где лежали веревки, трости и кнуты. Хэнк объяснил, что, если ей не понравится, она должна сказать «заветное слово» — специальное слово, которое она сама выберет, чтобы мгновенно прекратить игру. «Так каким будет твое заветное слово?» — спросил Хэнк.

Ханна подумала секунду: «Чихуахуа».

«Хорошо, чихуахуа, — сказал Хэнк. — А теперь вперед, в постель».

Сначала Ханна не могла удержаться от смеха. Она чувствовала себя неловко, совсем несексуально. Первые несколько ударов, которые она получила по спине, были легкими, почти приятными, Потом они стали сильнее. Ханна решила сказать «чихуахуа», но внутренний голос остановил ее. «Это ничего, ты сможешь выдержать», — сказал голос. Когда Хэнк и Ханна начали заниматься сексом, удары по ягодицам стали сильнее. Однако Ханна обнаружила, что боль вовсе не была неприятной. На самом деле ей нравилось, очень. Ощущения были такие же, как на 38-м километре марафона. Несмотря на то что играла поверженную, Ханна чувствовала себя сильной, неудержимой. К ее удивлению, секс оказался волшебным.

История Ханны — иллюстрация самого странного парадокса извращенного секса: как боль может доставлять удовольствие? Частично на этот вопрос могут ответить в лаборатории при Университете Рутгерса. Здесь есть инструмент, известный как измеритель анальгезии фирмы «Ugo Basile». Его главная цель — вызывать боль. Добровольцы клали палец на маленькую платформу, затем ждали, пока стальная точка медленно давит на подушечку их пальца — сначала легко, затем сильнее, пока человек не вскрикнет. Испытуемые клали одну руку в аппарат, а другой стимулировали себя сексуально. Почему? Потому что устроители этого исследования Барри Комисарук и Беверли Уиппл измеряли, насколько сексуальное возбуждение повышает нашу способность переносить боль. Из предыдущей главы вы знаете, что сексуальные фантазии также могут притуплять восприятие боли, но фантазии и физическое возбуждение — это не одно и то же. У женщин вагинальная стимуляция повышает терпимость к боли примерно на 50%. Оргазм — более чем на 100%. Странно, но эти изменения не сопровождаются снижением чувствительности к неболезненным стимулам, что означает, что сексуальное возбуждение и оргазм были действительно обезболивающими, а не отвлекающими факторами.

Ученые не только доказали, что сексуальное удовольствие может уменьшать боль, они даже нашли химическое вещество, которое производит такой эффект: окситоцин. Выделяемый в кровь во время секса, окситоцин притупляет чувствительность к боли, подобно тому, как высокий адреналин у бегуна помогает ему продолжать марафон, несмотря на дискомфорт. Садистские сценарии, которые могут выглядеть болезненными для стороннего наблюдателя, не кажутся такими человеку, которого порют или хлещут плеткой. Спросите ветеранов необычного секса, почему боль может быть приятной, и он искренне удивится и ответит: «Какая боль?» Или, возможно, он проповедует принцип Ханны: без боли нет победы. Итак, странный секс может быть немного неудобным или пугающим. Но это половина дела. Он как затяжной прыжок с парашютом. Разрушение границ приводит к острым ощущениям.

Слишком странно даже для них?

Хотя большинство людей с нетрадиционными сексуальными вкусами остаются внутри границ безопасности и здравого смысла, есть несколько сорвиголов, чья активность пытается выйти за рамки возможного. То, что они делают, называется «edgeplay» («игра на краю») и не одобряется представителями секс-меньшинств — нетрудно догадаться почему. «Игра на краю» включает такие вещи, как удушение, игру с кровью (все, что пускает кровь, с использованием ножей и т.д.) и даже игру с ружьем (использование ружей, игрушечных или настоящих, пустых или даже заряженных). «Игра на краю» также подразумевает увечья тела — например, добровольную кастрацию, вырезание клитора и даже ампутацию конечностей — апотемиофилию.

Хотя большинство людей в сообществе сексуальных меньшинств никогда не мечтали о чем-то, что действительно может быть опасным, фанаты «игры на краю» считают, что с помощью тренировки и при применении обязательных предосторожностей эти виды деятельности могут оставаться вполне безопасными и что наслаждение стоит риска. То, что считается «игрой на краю», тоже менялось с годами. В середине 1990-х годов и сексуальная связь старика с ребенком, и скатофилия (манипуляции с фекалиями) считались слишком экстремальными. В 2000 году, однако, и то и другое было выведено из списка «игр на краю».

Любовь Ханны к экстремальному спорту и экстремальному сексу вовсе не совпадение. Ее история также подтверждает тот факт, что некоторые люди практически рождены для необычного секса. У его поклонников обычно сильно развита такая черта, как любовь острых ощущений. В пилотном исследовании Ричард Спротт из Общественно-академического консорциума исследований альтернативной сексуальности (Community-Academic Consortium for Research on Alternative Sexualities — CARAS) попросил 70 членов общества сексуальных меньшинств заполнить вопросник для определения уровня любви к острым ощущениям, где респонденты должны были согласиться или не согласиться с такими утверждениями, как: «Я все попробую хотя бы однажды» и «Я люблю делать что-то новое и получать новые ощущения, даже если немного боюсь». Хотя средний результат для мужчин и женщин составляет 17-23 балла, баллы представителей секс-меньшинств были значительно выше (25-29), где-то рядом с пожарными, альпинистами и представителями других рискованных профессий. «Любовь к острым ощущениям также считается высоко наследуемой чертой», — говорит Спротт и добавляет, что около 60% этих искателей ощущений должны благодарить за это своих родителей. У некоторых людей эти гены выражаются в стремлении покорить вершину Килиманджаро. У других — в желании разрушать границы в постели.