– Даже не думай. Больше я тебя не оставлю!

– Ну я в натуре должен извиниться перед старым кентом, – умоляет Франко, замечая краем глаза, как Тайрон пыжится. – Езжай и пакуйся. Набери маме. Разузнай, как там Грейс с Евой.

Это успокаивает Мелани. Она проверяет время на телефоне.

– С тобой все будет хорошо?

– Короче, – смеется Фрэнк Бегби, – если я не вернусь в отель через полтора часа, даю тебе официальное разрешение позвонить в полицию.

Дэвид «Тайрон» Пауэр выглядит оскорбленным и надувает губы. Это не ускользает от Бегби.

– Послушай, – обращается он к Мелани, – я хочу немного перетереть со старым дружбаном, ну и, как я сказал, мне надо перед ним извиниться. Я, когда в прошлый раз пользовался его гостеприимством, повел себя малехо по-хамски, – признается он, поворачиваясь к Тайрону. – Как там старая поговорка, Дейви? Лучше пользуйся моим гостеприимством, не то будешь пользоваться приемным покоем.

Пауэр ухмыляется, Мелани смотрит на них обоих с презрением. От Джима редко можно такое услышать, и всякий раз ее бросает в холод. Она слегка отодвигается от него – от Фрэнка, как его здесь называют.

– В общем, я, наверно, пойду, а вы тут и дальше гоните свое бандюганское фуфло.

– Прости, детка. – Франко поднимает брови и в раздражении плотно сжимает губы. – Можно звякнуть с твоего телефона?

Мелани бесцеремонно сует ему в руку мобилу и, откинувшись на кушетке, рассматривает полотна на стенах. Франко звонит Терри и просит об услуге. Тайрон разглагольствует об одной из композиций Мёрдо Мэтисона Тейта, а Фрэнк Бегби сидит молча, пока через пятнадцать минут не раздается звонок. Вслед за этим на улице останавливается такси. Мелани встает.

– Я скоро приеду, – обещает Франко.

– Ладно, – говорит она, направляясь к выходу. Фрэнк смотрит ей вслед через окно и видит, как она садится в такси Терри.

– Какая-то она грустная, – замечает Тайрон.

– Ничего, пройдет. – Франко поворачивается к нему. – Меня больше волнует водила, к которому она села в таксо!

– Чё такое?

– Помнишь Джуса Терри?

– Кореш Бизнеса Биррелла? Порнограф?

– Угу.

Тайрон бегло улыбается, но затем его лицо суровеет.

– Надо попиздеть. Нужно было это сделать еще пару дней назад, – рявкает он, тыча пальцем в свободное место на кушетке напротив себя.

Фрэнк Бегби поднимает руки, словно сдаваясь, и садится.

– В прошлый раз я повел себя как быдлан. – Он уныло качает головой. – Вся эта херня с Шоном… задела меня сильнее, чем я думал… и эта история с Нелли. Как он, кстати?

– Еще на больничке, – говорит Тайрон. – Ты попал ему в печенку. Какое-то время висел на волоске, но жить будет.

Тревога постепенно уходит из напрягшихся членов Франко.

– Короче, я решил помириться и взял твою проблемку на себя, – сообщает он, наблюдая, как лицо Тайрона озаряется, будто небосвод холодным утром.

Но затем Пауэр морщит лоб и хмурит брови, на секунду становясь похожим на Чана – китайского шарпея санта-барбаровских соседей Франко.

– Ты о чем, Фрэнк?

– Антона больше нет, – сообщает Фрэнсис Бегби, сдержанно взмахивая рукой и упиваясь тем, как напряженно Пауэр усваивает эту информацию. – Угу, а бедняга Ларри просто путался под ногами, ну, короче… – Он едва заметно скалится и пожимает плечами.

– Ты завалил его? Миллера? Его нет? Ты гонишь!

– Пускай твои парни втихую прокатятся к докам. Старый сухой док у заброшенных фабричных корпусов. Антон валяется внизу, а Ларри – на кирпичной хазе рядом. Его фургон тоже должен еще там стоять.

– Как ты… что случилось?

– Скажем так: они играли с огнем и обожглись.

Тайрон принимается взбудораженно рассылать эсэмэски, пока Франко рассказывает в общих чертах, опуская лишь подробности, связанные с Майклом. Орбиты его сына и его бывшего работодателя вполне способны пересечься и без его участия. Тайрон слушает, и его рожа расплывается в счастливой улыбке, которую он не в силах подавить.

– Молоток, Франко, сынок! Я знал, что ты образумишься!

– Я все обмозговал и понял, что это мог быть только он, – непринужденно заливает Франко. – Слышь, я слегонца тебе нахамил, когда ты в прошлый раз предлагал выпить, – признает он, – но, может, я хоть щас накачу, пока хозяйки рядом нету. Калифорнийцы. – Он закатывает глаза. – Надо ж малехо отметить как-никак. – Он встает и направляется к мраморному коктейль-бару. – Ты ж не против?

– Не вопрос, ты заслужил, и про меня не забудь! А ты теперь темная лошадка, Франко, – коварно кивает Тайрон. – Я тебя недооценивал. Ну и насчет Мелани… молоток, – улыбается он. Но потом, когда Бегби разливает виски по блестящим хрустальным бокалам, Тайрон начинает ныть: – Тут я, конечно, дал маху: всю жизнь гонялся за тупыми бабцами, из которых слова не вытянешь, ну или они несут всякую нудную херню за шмотки и семью. Мне казалось, именно этого я и хотел, но, когда от них не услышишь ничего путного, тоска зеленая берет.

– Ей понравились картины? – спрашивает Бегби, закручивая крышку на бутылке виски и аккуратно ставя ее на крапчатый мрамор. – Она знает за все такое в разы больше меня.

– Ну конечно. – Тайрон с гордостью окидывает взглядом стены. – Она очень хорошо подкована в творчестве Мёрдо Мэтисона Тейта – я поражен. Угу, ты неплохо там пристроился, Франко.

Фрэнсис Бегби широко улыбается в ответ:

– Знаешь, а ты меня раскусил, Дейви: насчет того, что я не изменился. Сначала я думал, мне просто страшно, что кто-то навредит Мел и детишкам. Но потом я врубился, что все это брехня. – Франко протягивает ему односолодовый виски. – На самом деле я боялся, что никто даже не попытается, а мне это-то и было нужно до смерти. Понимаешь, мне до сих пор по кайфу движуха, но щас нужен благовидный предлог. Семья, например, – говорит он, возвращаясь на свое место, и ставит свой бокал на журнальный столик, а потом берет сигару Дэвида Пауэра из коробки на стойке и машет ею бывшему боссу. – Ничё?

– Без проблем, – мурчит Тайрон, потягивая виски с видом знатока. – Раскури парочку.

– Угу, в Америке это называют ИЭР – интермиттирующее эксплозивное расстройство. Весь этот транзактный анализ, выработка уверенности в себе, управление гневом, когнитивная психотерапия и даже искусство – все это не остановило моей тяги к насилию. – Он вставляет сигару в мини-гильотину и обезглавливает. Затем подкуривает, выпуская султан голубого дыма.

Он передает сигару Дэвиду Пауэру, а тот встает, подходит к небольшой белой панели на стене и пикает парой кнопок.

– Лучше вырубить пожарную сигнализацию, – поясняет он, а Фрэнк Бегби перехватывает его взгляд, направленный на диск с мигающим зеленым огоньком на потолке. Пауэр снова садится в кресло и с видом ценителя попивает свой скотч, пока Бегби подкуривает вторую сигару для себя.