— Синего, — ответил Джейк.

— Как та отвали-машина.

— Райан! Еще раз повторишь это слово, и я не разрешу тебе смотреть телевизор целую неделю! Итак, считаем синие машины. На старт, внимание, марш!

Когда они подошли к школе, Джейк насчитал двадцать одну синюю машину, а Райан — двенадцать. Райан всегда насчитывал двенадцать машин, потому что дальше он пока не умел считать. «Совсем как его папа», — подумала Донна и засмеялась, а потом остановилась, не дыша. Карл! Ну конечно! Это он подослал одного из своих дружков, что пока на воле, чтобы тот сфотографировал для него Райана. Теперь все понятно. Наверное, он скучал по сыну, да и по Джейку тоже. Донна посочувствовала бы Карлу, если бы не помнила, что он связал восьмидесятилетнюю старушку, пытаясь отобрать у нее деньги.

Пожалуй, надо будет попросить, чтобы платье чуть-чуть ушили, а в целом оно отлично сидело на Зоуи. Глубокий оттенок синего, однако не мрачный; красивая горловина. Платье было нарядным, но не слишком — в нем Зоуи сможет, не бросаясь в глаза, пройти по улице до ливанского ресторана, где они собирались пообедать после регистрации.

Она оплатила покупку, объяснила, что и как надо ушить, и получила заверения в том, что платье будет готово через пару дней.

— Отлично, — сказала Зоуи. Она не верила своему счастью: у нее есть Мэтью и она счастлива. Она не плакала уже несколько недель!

А теперь надо купить какой-нибудь сексуальный пляжный наряд. Они с Мэтью разбили свои копилки и купили билеты в Грецию, и теперь Зоуи вся трепетала от нетерпения. Все в ее жизни складывалось так замечательно. Пожалуй, кроме работы. Она знала, что в последнее время не уделяла должного внимания своим рабочим обязанностям, но — какого черта! Она счастлива! Работой она займется попозже.

В обед Зоуи встретилась с Мэтью в их обычном ресторанчике. Про платье она пока ничего ему не сказала. Держась за руки, они оба согласились с тем, что их свадьба будет лучшим днем в их жизни, что их медовый месяц будет незабываемым и сказочным и что они любят друг друга сильно-сильно.

Но в два пятнадцать Зоуи решила, что ей все же пора появиться на работе, пока ее не уволили. Хотя так ли она расстроится, если ее действительно уволят? Тем более что в рекламном бизнесе много неприглядного. Тогда она продала бы свой дом в Оксфорде и стала бы домохозяйкой в Котсуолде: ходила бы в стеганом жилете и юбке в складку, завела бы собак. Еще можно разводить кур и закатывать тонны варенья. Она отрастит волосы. Научится скакать на лошади, запишется в кружок вышивания, родит детей…

* * *

Дагги сидел за прилавком и готовился к экзамену по физике.

— Скорость, — пояснил он Кейт.

— Понятно.

Весь прилавок был завален учебниками и тетрадями.

— Я бы занимался дома, но мой отчим разбирает в гостиной свой мотоцикл и, фальшивя, подпевает Стиву Райту.

— Ничего, занимайся.

Кейт продолжила отдирать от стола самоклеящуюся пленку, прикидывая, не выложить ли столешницу мозаикой. В это время в магазин вошла Чарли и бросила на стул свой школьный рюкзак.

— Привет, мам, — сказала она, целуя Кейт в щеку. — Что делаешь? Тебе помочь?

— Может, сделаешь нам по чашке чая?

— Хорошо.

Все это добронравие слегка тревожило Кейт, но жаловаться она не собиралась.

— Как дела в школе? — крикнула она вслед ушедшей на кухню Чарли.

— Все хорошо. Получила «отлично» по рисованию. Помнишь тот портрет Джека, что я нарисовала масляными красками?

— Да это же здорово! Молодец!

Чарли высунула из кухни голову.

— Миссис Хербетт хотела бы знать, от кого у меня талант к рисованию.

Кейт самодовольно улыбнулась дочери:

— Правда?

— Я сказала, что не знаю. — Чарли снова исчезла, чтобы сполоснуть чашки, и сквозь шум льющейся воды до Кейт донеслось: — Папа ведь не был художником, да?

— Ты не сделаешь мне одолжение? — спросила Кейт.

Чарли подала ей кружку чая:

— Какое?

— Видишь ли, я не успела прочитать ни одного рассказа из сборника, который мы обсуждаем сегодня в кружке. Может, почитаешь мне?

— Но я хотела поговорить с Дагги!

Кейт протянула ей книгу:

— Он занят подготовкой к экзаменам, не отвлекай его.

На лице Чарли отразилось разочарование. Она плюхнулась в старое кресло и перевернула несколько страниц.

— Как насчет «Ге-не-зиса и кар-та-строфы»?

Начало не было многообещающим.

— «Катастрофы», — поправила Кейт дочь.

От удивления мы разинули рты. Вслед за Бронуин, на лице которой было ясно написано: «У меня плохие новости», на задний дворик Боба прошел невысокий молодой человек в рубашке с короткими рукавами, с темно-русой челкой и черной сумкой. Как это иногда случается, в начале мая вдруг стало тепло, как летом, и для нашего очередного собрания Кристин расставила на лужайке летнюю мебель.

— Это Энди, — провозгласила Бронуин, — он очень хочет поприсутствовать на нашем сегодняшнем заседании. — Она указала ему на раскладное кресло под сиренью, которое мы все избегали, потому что Кристин предупреждала о его ненадежности. Бронуин хмыкнула: — Чтобы посмотреть, чем мы тут занимаемся.

Она отбарабанила наши имена, и Энди нервно махнул нам рукой и сел. Правда, он тут же оказался в позе для принятия солнечной ванны, и всем стало очевидно, что свои ботинки он купил за шестьдесят пять фунтов.

Боб бросился к Энди:

— Прости, сынок. Все собирался взглянуть на это дурацкое кресло — с прошлого лета, когда сестра Кристин свалилась с него задницей кверху. — Он стал колдовать над ручкой кресла, в то время как Энди (голова ниже пяток) лежал неподвижно, как на приеме у дантиста.

— Кто-нибудь хочет сырных палочек? — спросила Кристин. Минуту назад она убежала в оранжерею и теперь вернулась с металлическим подносом. — Они еще теплые, но уже не обжигают.

Мы все взяли по одной палочке, попробовали и сказали, что очень вкусно, старательно притворяясь, что не замечаем неловкую ситуацию возле куста сирени. Некоторое время спустя Энди был поднят обратно — с такой же скоростью, с которой опрокинулся назад — и теперь с пылающими щеками сидел лицом к нам.

— Привет, — сказал он. — Рад познакомиться.

— Сырную палочку, Энди?

— Спасибо.

— Энди — менеджер по информационным технологиям, — объявила Бронуин. — В Хай-Уайкомбе.

— Но живу я в… Абингдоне, — сказал он нам.

— А что, в Абингдоне нет литературных кружков? — спросила Кейт, и прозвучало это довольно грубо.