были последние слова, которые он слышал от Эмми. Когда молодой человек вышел из кафе с двумя чашками вполне этичного капучино и ломтиком бананового хлеба, сделанного из таких же этично собранных бананов, Эмми за столиком не было.

Пирс

09:45. Сербитон – Хэмптон-Корт

После того рокового утра жизнь Пирса стала значительно лучше. Ему нравилось так думать, поскольку слова «роковое утро» звучали почти романтично. В отличие от пугающей реальности.

Кандида решительно вмешалась в ход событий, установив тотальный контроль. Пирсу оставалось лишь двигаться в новом потоке жизни и делать то, что ему велят. Ведь это он, пытаясь разрулить все самостоятельно, напрочь запутался и создал хаос. Именно так и заявила ему Кандида: голос ее при этом звучал мягко, но формулировки отличались беспощадной жесткостью.

Остатки денег, выплаченных ему в качестве компенсации, Кандида положила на защищенный счет, имеющий низкий процент, зато отличающийся надежностью. Пирс попытался было предложить более высокодоходное вложение, но жена в ответ лишь выразительно посмотрела на него.

Она встретилась с администрацией школы Минти и детского сада, куда ходил Тео. Обе встречи, по ее словам, были необходимыми, но унизительными. В обоих местах Кандида попросила об отсрочке платежей по текущему году, что давало ей и Пирсу некоторое время для маневра и выработки стратегии на будущее. «Порше», естественно, пришлось продать. Кандида продала соседу и лужайку за домом, на которую тот давно имел виды. Пони – любимица Минти – перебралась в конюшню местной школы верховой езды. Там согласились бесплатно держать и кормить лошадку при условии, что, помимо Минти, на ней будут кататься и другие ученики. Доходы от продажи лужайки позволили внести значительную сумму по оплате закладных. Кандида запоздало признала, что ее бутик не давал доходов и был бездонной дырой, высасывающей деньги. Сейчас она оформляла документы на продажу магазина своей подруге, имевшей богатого и глупого супруга. Именно таким в недалеком прошлом был и сам Пирс.

Кандида разобралась со всеми счетами, которые Пирс прятал в ящике комода, частично оплатила задолженности по кредитным картам. Она собственноручно выдавала мужу деньги на карманные расходы. Пирс смирился с тем, что Кандида обращается с ним как со своим третьим ребенком. По правде говоря, он заслужил такое отношение, поскольку месяцами лгал ей, подвергая опасности жизни всех членов семьи. Как ни странно, Пирс не тяготился своим нынешним положением. Наоборот, он испытывал странное спокойствие, переложив все обязанности на плечи жены. Чем-то это напоминало возвращение в спокойное, безопасное детство, которого у него никогда не было.

Сегодня пассажиров на платформе оказалось гораздо меньше, чем в будние дни, и Пирс легко нашел Марту.

– Здравствуй, Марта. Я очень рад, что могу поговорить с тобой наедине. Я хочу тебя поблагодарить. Кандида рассказала мне, какой умницей ты оказалась в то утро. Сам я почти ничего не помню. Должно быть, я здорово тебя напугал. Прости меня, пожалуйста. Говорю тебе честно, я бы никогда… – Он умолк.

– Ясно, – ответила Марта, которую совсем не убедили слова Пирса. – Давайте не будем об этом. Я рада, что с вами все в порядке. С вами действительно все в порядке?

– Конечно! – с жаром воскликнул Пирс, хотя в душе вовсе не испытывал такой уверенности. – Если хочешь, я с удовольствием возобновлю наши вагонные уроки. Мне нужно куда-то девать время, и я хочу проводить его с пользой! Ты согласна?

Марта улыбнулась и кивнула. К ним приближался поезд. Она заметила, что Пирс стоит достаточно далеко от края платформы. Состав остановился. Сквозь толстые, частично матовые стекла вагонных окон они увидели Дэвида.

Пирс знал, как зовут этого человека. Чтобы снова не забыть постоянно ускользающее из памяти имя, он шариковой ручкой написал на запястье «Дэвид». Манжета надежно скрывала его шпаргалку.

– Доброе утро, Дэвид! – уверенным тоном поздоровался Пирс.

– Привет, Пирс! Привет, Марта! Я занял вам места. А теперь смотрите! – Дэвид полез в рюкзак, стоявший на соседнем сиденье, достав оттуда термос и пластиковые чашки. – Марта, я воспользовался твоей подсказкой и спросил себя: «А как бы поступила Айона?» И вот, угощайтесь.

Дэвид наполнил три чашки горячим шоколадом. Вид у него был как у участника кулинарного конкурса, представляющего судьям свой шедевр.

– Марта, а твоя мама не возражала, что ты поехала с нами? – спросил он.

– Подозреваю, она только обрадовалась. Теперь они с ее дружком могут голыми расхаживать по дому и все утро флиртовать. Я ей сказала, что еду в «Коммон»[18], на встречу с крутыми и чертовски талантливыми ребятами.

– Ты шутишь? – слегка всполошился Дэвид. – Ты скрыла от матери, с кем и куда поехала?

– Ну разумеется. Она и так считает меня ненормальным подростком. Если бы я ей сказала, что проведу весь день со старичками и мы будем искать одну дамочку из тех, кого называют «поплачься мне в жилетку», она бы немедленно схватилась за телефон и позвонила детскому психологу, – поморщилась Марта. – Для нее это страшнее, чем если бы я курила травку или трахалась со сверстниками.

– Во-первых, Айона не «поплачься мне в жилетку», а журнальный психотерапевт, – сказал Пирс, подмигнув Марте. – А во-вторых, будь поаккуратнее со словом «старички». Мне нет еще и сорока, а Санджею с Эмми – тридцати.

– Может, Эмми и Санджей кажутся вам малышами, но с этого уровня, – Марта указала на себя, – они старички. Простите за откровенность. А насчет таких, как вы, нас в школе специально предупреждают, чтобы мы ни в коем случае не садились к ним в машину, даже если они обещают разные вкусняшки.

– А ты уверена, что с нами тебе интереснее, чем с крутыми и чертовски талантливыми ребятами из «Коммон»? – спросил Пирс. – Вдруг мы покажемся тебе занудами?

– Если честно, я предпочитаю общаться со взрослыми, – сказала Марта. – С ними легко разговаривать. Я знаю правила. «Пожимай руки твердо и уверенно. Не забывай представляться. Постоянно смотри в глаза собеседникам. Избегай скользких тем и не ругайся». Видите, как просто? Веди себя так, и ты понравишься взрослым. А вот с подростками это не прокатывает. Там все куда сложнее. Начну с того, что нельзя подойти и заговорить с кем угодно. Ты должна знать иерархию стада, кто какое место занимает по отношению к тебе. А я почти всегда оказываюсь ближе к дну. И потом, даже если у тебя получится с ними заговорить, нельзя показывать, что ты в чем-то волокешь и у тебя больше двух извилин. Нужно знать все правильные выражения, да и сам язык тусовки. А они постоянно меняются. В общем, там как на минном