— Мишель! — позвал я. — Мишель!

— Да, мсье Грачев?

Француз, пошатываясь, с зеленым лицом, вышел из ванной. Я не ожидал очередного удивления из-за своего внешнего вида. Да и шуму после покушения на Хадаша на весь город. Но инженер отреагировал уж слишком спокойно.

— Мсье Грачев, я уже даже не хочу спрашивать, что произошло, — меланхолично произнес Лафер.

— А вот в этот раз как раз надо спрашивать! — скороговоркой выпалил я. — Срочно собирайся.

— Зачем?

— Ты что, ничего не слышал? — обалдел я.

— Про что? — нахмурился инженер.

— Ты чем вообще занимался? Хадаша пытались взорвать!

— О-ла-ла, — сочувственно покачал головой француз. — Это очень печальная новость, мсье Грачев. Но мы-то здесь при чем?

— Нет времени объяснять! Быстро собирайся, валим из города.

— Вы — патрон, вам виднее, но мне надо забрать одежду из прачечной, к тому же мне все еще дурно…

Дослушивать я не стал. Закинув NAA Scagaran Sport II на плечо, я схватил строителя за шкирку и потащил к выходу из апартаментов. Дойти мы не успели совсем немного.

Двери, сорванные с петель мощным ударом, рухнули на пол. А ведь счастье было так близко, так возможно! В номер, бацая ботинками, ворвались черти в милицейской форме. Вооруженные до зубов, в шлемах, бронежилетах и даже тараном. Оказать сопротивление я не успел бы даже при максимальном желании — до карабина не дотянуться. А крошечные пульки крошечного револьверчика точно бессильны против такой брони. Признаться, и желания устраивать перестрелку, глядя так близко на мушки с неправильной стороны, не было.

Нас моментально взяли в полукольцо, ощетинившееся автоматами. Следом вошел Хадаш. А рядом с ним семенила на огромных коблах — Ямаха.

— Он-он, — завопила чертовка, тыча в меня пальцем. — Это он все устроил.

— А ведь я тебе жизнь спас, — с грустью заметил я.

— Вот от кого, а от тебя, брат, я предательства никак не ожидал, — сокрушенно произнес краснокожий.

Я посмотрел в его желтые глаза. И мне стало так погано, как погано еще не было никогда в жизни. Не было в глазах хана ни гнева, ни ярости, ни даже отвращения. Только грусть и разочарование. До настоящей секунды я не считал, что предаю инопланетянина. Я служил своей стране и выполнял приказ. Для меня он являлся не более, чем объектом разработки. Но для Хадаша все было всерьез. Еще совсем недавно самый могущественный скаг на континенте с готовностью отдал бы за меня жизнь. Не раздумывая. Пожертвовал бы всем, кроме, пожалуй, Ямахи. И я все перечеркнул.

— Прости, брат, — ответил я.

Впервые я назвал краснокожего братом. И сделал это искренне.

— Пакуйте, их, — распорядился Хадаш, развернулся и пошел прочь.

Профессиональным ударом армейского ботинка меня уронили на пол. Мишель, оставшись без опоры, свалился, как мешок картошки. Слуги закона сорвали с плеча NAA Scagaran Sport II, обшмонали, вытряхнув все из карманов, включая револьвер и крохотный перочинный ножик. Лафер попытался возмущаться, крича про то, что с подданным Франко-Канады краснокожие не имеют права так обращаться, но милиционеры показали, что могут еще и не так, оглушив строителя прикладом автомата.

Я не сопротивлялся. Я был точно уверен, что вечером Калаш поднимет восстание и мы будем спасены. Главное — не бесить чертей и дожить до этого момента. Я позволил заломить руки себе за спину и защелкнуть браслеты наручников.

Нас спустили вниз по служебной лестнице, выведя через черный ход. Здесь стояло более десятка джипов с мигалками и целая тьма инопланетян в униформе. Когда они успели? Быстро же работают, когда это не надо!

Над головой, шумно рассекая воздух лопастями винта, набирал высоту пассажирский БеС-38. Брагин, гнида, не дождался!

Камера, в которой нас разместили, оказалась намного комфортней, чем та, в которой я оказался после ареста за работорговлю. У скагов даже тюрьма была класса люкс! С мягкими нарами, оббитыми дерматином, валиками для поддержки спины, добротным столом, рукомойником с двумя кранами — для холодной и горячей воды.

С той поры, когда я гонял рогатых по степи, прошло чуть больше полугода, а казалось, что это было в прошлой жизни. В той, в которой я не предавал друзей.

Золото и часы, памятуя о бегстве Шашана, с меня предусмотрительно сняли. Или просто украли? С этими чертями ни в чем нельзя быть уверенным…

Я развалился на койке, уставившись в потолок. До вечера осталось совсем немного.

— Мсье Гарчев, — потянул меня за рукав Мишель, который до сих пор был в халате. — За что это нас?

— Шпионаж, попытка государственного переворота, покушение на верховного хана, ответил я.

— И… ик… — нервно икнул инженер. — И что теперь будет?

— Казнят, — уверенно заявил я. — Согласно заветам предков это — винеш. По каждому из трех обвинений в отдельности предусмотрена смертная казнь. А тут — целая коллекция! Так что не сомневайся.

— Я слушал, у Хадаша есть бульдозер, и приговоренных к смерти привязывают к кольям в земле, а он их давит, — с ужасом в голосе прошептал Лафер.

— Враки, — отмахнулся я. — Нет у него никакого бульдозера. У него каток. Да и не обязательно нас раздавят. У чертей есть такая пытка — халанажиш. Это когда пленнику отрезают яйца и засовывают ему же в задницу. С их языка это переводится «если у тебя их нет спереди — проверь, возможно они у тебя сзади?». Скагам такая пытка кажется весьма забавной…

— Но это же какая-то ошибка! — затрещал мой заместитель. — Мы же ничего такого не делали!

— Ты, может, и не делал, — улыбнулся я.

— А вы?

— А я — да. С первого по третий пункт. А еще они любят делать такой длинный разрез в районе печени…

— Не надо, мсье Грачев! — взмолился мой заместитель. — Зачем вы мне все это рассказываете?

— Надо же тебя подготовить, — пожал я плечами. — А то будут тебя пытать — тебе и сказать нечего. А так — хотя бы будешь знать, какая пытка следующая.

— Так вы мне расскажите что-нибудь! — взмолился Мишель.

— Про пытки?

— Нет, что вы! Что вы знаете, чтобы я до пыток все рассказал!

— Это не поможет, — заверил я. — Если слишком быстро расскажешь — появятся подозрения, что ты врешь. И все равно будут пытать.

— Но я же ничего не делал! — зарыдал парень. — Я невиновен.

— В Скагаранском Халифате наличие вины и казнь — две вещи, между собой никак не связанные.

Зря я так. День выдался сложный. И очень нервный. Свалить из города не получилось. Теперь требовалось поспать, накопить сил для вечернего восстания скагов. А Лафер после моих слов начал метаться по камере, долбиться в дверь, крича о своей невиновности. Создавал много лишнего шума. Может быть, инженеру повезет, его вопли достанут охранников и его попросту застрелят до пыток. Если Калаш подведет — мне такое счастье не светит. Накрыв голову подушкой, я уснул.