Возникновение болезни любого типа (невротической, психосоматической, шизофренической) или социального отклонения (делинквентность, криминальные наклонности, социальная неприспособленность, наркомания) обычно объясняется двумя причинами. Одни склонны объяснять все наследственностью, другие же сводят всю патологическую этиологию к социальной среде. В конечном счете, если исключить наследственные факторы, то патологическая феноменология, по их мнению, зависит исключительно от факторов окружающей среды, от типа общества, которое в своем воспитании подавляет индивидуума. Этого же направления придерживаются социальная, политическая, юридическая психологии, которые приписывают всю ответственность за формирование индивидуума обществу с ошибочной, насильственной культурой, с агрессивными средствами массовой информации и опасными связями.

Выбор субъектом типа болезни не случаен и зависит от структурированной в нем еще с детских лет информации аффективного характера

Согласно углубленному онтопсихологическому анализу, суть болезни нельзя объяснить наследственностью; фактор наследственности может лишь повлиять на темперамент и отдельные соматические проявления. Природа, в своем развитии через индивидуации, выдвигает на первый план полностью функциональных индивидуумов, так как в противном случае она сама не смогла бы проявить себя.

Нельзя считать удовлетворительным и объяснение, основывающееся на описании причин заболевания через социальные причины, поскольку оно не способно объяснить, почему, воспитанные в одинаковой социальной среде, одни люди вырастают здоровыми, а другие развиваются патологически образом.

Онтопсихологический анализ основывается на практическом опыте, полученном в результате обследования сотен людей. В итоге мы пришли к выводу, что, несмотря на экономическую, историческую, физическую ситуацию, географическое месторасположение, причина любого патологического отклонения не зависит от окружения. Сопоставление трех критериев – 1) оценки, которую субъект давал самому себе и собственным действиям с точки зрения собственной системы ценностей (системная и традиционная мораль); 2) корня комплекса (или момента, с которого данный комплекс начал свое формирование) и 3) сверхкритического анализа сновидений – однозначно указывает на семью как единственную причину, обуславливающую любое патологическое расстройство.

Семья остается первым моментом, первой структурой, создающей базовую матрицу любой инволюции субъекта. Все видимые второстепенные причины являются не чем иным, как дополнительными факторами, которые усиливают и определяют конкретный тип или характер болезни.

Выбор субъектом типа болезни не случаен и зависит от структурированной в нем еще с детских лет информации аффективного характера. Патологическому отбору субъект научается в семейной культурной среде. По прошествии лет субъект выберет тот тип заболевания, который либо был самым любимым или ненавидимым, либо вызывал страх или многочисленные разговоры среди взрослых членов семьи. Даже формирование болезни основывается на внутрисемейной культуре, которую субъект черпает из памяти, воспоминаний, баек, газетных хроник. Сейчас, например, в моде СПИД, поэтому сегодняшние дети в будущем будут стремиться заболеть именно этим заболеванием. На основе средовой культуры заболевания формируется определенный психологический портрет, тематическая избирательность, к которой прибегнет организм взрослого человека в травмирующей ситуации.

Возникает крайне серьезный вопрос: почему при проведении психологических исследований, направленных на изучение этиологии человеческой патологии, до сих пор семейный фактор не был выявлен в достаточной мере? Сокрытие роли семейного фактора объясняется тремя следующими причинами:

а) диалектикой, внутренне присущей любому комплексу (психическая бессознательная величина), который цензурирует и вытесняет первопричину своего появления у субъекта;

б) тотальной верностью первым аффективным привязанностям.

Удачный пример этого можно найти в области психологии животных. Все детеныши, включая и человеческого, влюбляются, стремятся к физически-аффективному контакту, строят свое поведение, формируют свою физику и вырабатывают основные навыки на основе образцов, представленных их партнером-матерью.

Для любого новорожденного индивидуума взрослый представляет собой своеобразный ответ. Малыш связывает, отождествляет себя со взрослым, который составляет его первую безопасную среду. В частности, это присуще человеку: исходя из образца, представленного взрослым-матерью, субъект закладывает основы собственного «Я». Он учится двигаться, говорить, жестикулировать, усваивает основной модус сознания, исходя из образа поведения взрослого-матери.

Новорожденным свойственен процесс не самоидентификации, а лишь гетероидентификации, или отождествления с другим, на основании которого ребенок формирует в дальнейшем собственную идентичность. У человека этот процесс завершается к четырем годам (в некоторых случаях даже к двум годам) и доводится до совершенства к шести;

в) потребностью, заложенной социально-юридическими категориями нашей антропологической системы. Все человеческое общество строит свои правила, юриспруденцию, групповое устройство, поведение и культуру на основе семьи.

Семейная ячейка является основной единицей любого политического или юридического учреждения. Эта ячейка – основная единица жизни, обладающая метаболической активностью среды, – семья с давних пор уже стала «чипом»[93]. Если бы она являлась частью, синхронной жизни, то передавала бы целостно-динамическую интенциональность природы в себе. Но она представляет собой чип: сложное устройство, идентифицирующее формы передачи коммуникации.

Она открывается и действует только в том случае, если данные энергетические величины формализованы особым образом, если же они формализованы согласно другой типологии, она исключает их. Следовательно, мы можем понять, испытать на сознательном уровне только то, что соответствует установкам семейной первосхемы в нашем существовании. Семья не существует априорно.

Она сама является реальностью поля, создающего сетевой эффект общественной идеологии. Все искусство, в особенности театр, кино и литература, является утверждением семейного стереотипа.

Диада – неустранимая реальность жизни человека.

«Диада» означает: движение вдвоем, при котором движение одного не может осуществляться без совпадения с движением другого; это единство действия, исходящее из двух центров, один из которых не способен начать действовать, жить без сосуществования с другим. К примеру, наши легкие не могут функционировать без кислорода.