Перенеся эту концепцию на отношения «мать – ребенок», следует различать реальность диады в здоровом и больном человеке.

Здоровый человек, как все дети, с рождения подвержен влиянию семейной среды и господствующей семантике взрослого-матери. Однако в период с шести до восемнадцати лет он начинает разрушать диаду, открываясь культурному разнообразию собственной экзистенциальной виртуальности.

Рисунок 5 отображает процесс, происходящий в диаде. С рождения и в течение всего периода отрочества все люди питаются от диады и сосуществуют с ней. Один полюс можно отождествить со взрослым-матерью, другой – с «Я» субъекта.

Вначале действие всегда однозначно. В дальнейшем здоровый человек, взрослея, накапливая опыт и переживания, смещает центр движения все больше в сторону «Я», и действие становится личным. Подобно тому, как каждая клетка рождается изнутри другой клетки, но затем, по мере развития (если речь идет о здоровой клетке), отделяется от нее, так и для человека этот разрыв, хотя и болезненный, необходим для достижения реальной независимости. В результате разрушения диады, ее сила воссоединяется в одном целом, делая возможным взаимодействие с единством жизни.

Рис. 5. «Диада»

До тех пор, пока субъект остается в диадических отношениях, он не способен к самостоятельному движению, поэтому личность – будучи разделенной – воспринимает жизнь шизофреническим образом. Если же субъект реализует свое единство действия в собственном мыслящем «Я», тогда для него открывается возможность цельной жизни. Достигнув внутреннего единства, индивид способен постичь реальность в себе в целостной[95]динамике.

Такова перспектива интенциональности природы.

Действительно, в историческом плане кажется, что большинство людей тем или иным образом сохраняет свою связь с диадой. В рамках первого основного отношения индивид – семья[96]мать (а через нее и семья, и все общество) устанавливает тип поведения человека, стандартизирует его. Заложенная в детстве матрица в будущем задает неизменное и неустранимое направление всей жизни взрослого человека. Почти всегда она проявляется как доминантный комплекс субъекта. «Доминантный», поскольку он преобладает над всеми другими возможными моделями поведения, благодаря чему в своей жизни человек выбирает определенный тип мужчины или женщины для работы, науки, политики и т. д.

Пока субъект остается в диадических отношениях, он не способен к самостоятельному движению

Диада как бы навязывает материнский язык, закладывает основы воспитания. Субъект способен выбирать лишь тех людей, те предметы и ситуации, которые соответствуют этой основной линии, остальных он просто не замечает. Если онто Ин-се представляет собой открытый, экономичный разум и поэтому выбирает наиболее жизненные, эффективные, соответствующие для субъекта ситуации, то диада устанавливает свой господствующий комплекс, вследствие чего индивид может развиваться исключительно в соответствии с данной типологией пространства, действия, контактов, экономии и т. д. Всю оставшуюся жизнь человек совершает свои выборы на основе усвоенной им в детстве базовой матрицы диадических отношений.

Возвращаясь к картине первых лет детства, в семье мы видим ребенка и взрослого-мать. Ребенок, вследствие биологической потребности в зависимости, вынужден расти в паре; через эту пару он усваивает любую структуру речи и поведения. Ребенок воспринимает, усваивает, метаболизирует социальную среду в соответствии с тем, как мать идентифицирует эту реальность. Мать формирует способ идентификации реальности и окружающих. Поэтому ребенок, во всех своих желаниях и поступках – хочет ли он воды, молока, фруктов или игрушек, когда спит, писается по ночам, боится чего-то, – реагирует и удовлетворяет свои потребности в зависимости от того, как откликается на них его мать. Ребенок выстраивает собственную типологию, ориентируясь на материнскую.

Всю оставшуюся жизнь человек совершает свои выборы на основе усвоенной им в детстве базовой матрицы диадических отношений

Пока ребенок не вырос, ему достаточно матери, как ответа на его потребности, поскольку в этот период (от рождения до 10–12 лет) она способна понять все, что необходимо ребенку. Но когда ему требуется ответ на его растущие потребности взрослого – когда он хочет завести себе новых друзей, партнера, когда у него возникают сексуальные потребности, когда он идет в школу и должен отвечать на требования высшей социальной культуры, когда он хочет мотоцикл или автомобиль, – второго полюса, старой диады для него уже недостаточно. На этой стадии, не получая удовлетворения и будучи не в состоянии реализовать свои возросшие требования, молодой человек испытывает фрустрацию, для преодоления которой он задействует старый механизм защиты. Вначале именно мать шантажирует ребенка, но в дальнейшем, став взрослым, он начинает шантажировать мать[97]. В сущности, закон шантажа двойственен, но им всегда пользуется более сильный полюс. В отношениях индивид – общество, именно общество всегда шантажирует индивида.

Если маленький ребенок не получает от матери ответа на свои требования, то он плачет, капризничает или заболевает, поэтому, повзрослев, в аналогичной ситуации он будет реагировать или насилием, нарушением общественных норм (что соответствует детским капризам), или заболеванием психосоматического характера, или постоянной экзистенциальной тоской (депрессией).

Бессознательно почти все люди существуют в диаде. При столкновении с проблемой, которую они не способны решить, в них срабатывает механизм принудительного влечения к повторению. Субъект не находит новых решений, а повторяет старые. Даже теряя свою биологическую мать, индивид продолжает действовать в паре. Он не может жить самостоятельно: для выживания ему нужна связь.

Психический онтогенез переходит в социальный филогенез

Он принужден к повторению в соответствии с тематической избирательностью, то есть вынужден жить вместе с другим человеком, с другой средой, которая воспроизводит старый стиль или модуль, усвоенный от матери. Маленькая семья исчезла, но в игру вступает большое общество, и субъект находит опору в другом человеке, в женщине, учреждении, идее. Следовательно, он осуществляет свое социальное взаимодействие, будучи всегда связанным со своей парой.