– Слушаю, – посмотрел я на Гюнтера.

– Вы не могли бы немного подучить нас с мечом? Просто мы никогда не видели таких приемов, как у вас.

Я подумал немного.

– Хорошо, только заниматься пока будем вечером. Утром и днем просто мне будет некогда.

Гюнтер поклонился и вышел. Следующими я запустил каменщиков. Вошли четыре аккуратно одетых мужика и, поклонившись, застыли у двери.

– Так, ну и чего вы там встали, а ну давайте подходите поближе к столу. – И, показав то, на что убил все утро, я поинтересовался: – Такое сможете сделать?

Каменщики долго разглядывали рисунок, чесали затылки, потом один сказал:

– Да чего ж не сделать, и кирпич на енто даже есть. Еще маркиз наш хотел новую печь для меди делать, и кирпич приготовили, а потом он возьми и помри, – и каменщик развел руками.

– Ладно, мужики, берите чертеж, хорошенько разберитесь с ним и подождите меня на улице, сейчас я с остальными разберусь, и мы глянем на кирпич и на место, где я это хочу поставить.

Потом поговорил с Ульхом, принял опись имущества на складах в подвале и дал указание отпустить кузницам бронзы на втулки скольжения по требованию.

Ну, первый поток разгреб, вернее, почти разгреб. Спустился во двор замка и услышал визг и крики детей. У меня прямо сердце замерло: я вспомнил, что сегодня Ивар должен был выпустить во двор котов. Но, посмотрев в направлении криков, успокоился – там все бегали и верещали, непонятно было, кто за кем гонялся, но довольной была и та и другая сторона.

Подойдя к каменщикам, предложил показать мне кирпич.

– Господин граф, а это правда тарги? – спросил один из них.

– Правда, – ответил я. – Они еще маленькие, им всего пара месяцев, и они такие же дети, как и те, которые прыгают вокруг них. И можете не бояться: даже когда тарги вырастут, они никогда не тронут ни детей, ни взрослых, с которыми вместе жили и росли. Нет, они не станут домашними и ручными, но тем, кто живет в замке, можно не опасаться.

– Ничего себе маленькие, – проговорил каменщик.

Тарги уже были ростом с небольшую собаку, за последнее время неплохо подросли…

Кирпич оказался отличным, ровным и хорошо обожжённым; прикинув количество, я понял, что хватить должно с лихвой. Прошли на место, отведенное мной под стекольный цех, походили, посмотрели, определились с оплатой и решили, что пока будет сохнуть печь, нужно будет возвести вокруг нее стены из камня и накрыть крышей. Расстались вполне довольные друг другом.

Улих Орбан уже несколько дней наблюдал за замком. Ворота замка были постоянно закрыты, и все пользовались калиткой, лишь изредка через ворота выпускались всадники и повозки и тут же их опять закрывали. Но это не волновало Улиха, он не собирался посещать замок ни через ворота, ни через калитку. Для него и тех, кто пришел сюда с ним, вполне по силам забраться и через стену.

Вот и наблюдал один из лучших убийц Шандорского ордена за несением службы охраной замка и расположением постов. Пусть и есть у него не только полное описание того, как несется служба, но и чертеж внутреннего устройства замка, с расположением комнат и покоев, который почти добровольно дал один из бывших дружинников. Улих никогда не доверялся словам посторонних и предпочитал перепроверять все самостоятельно, но все совпадало со словами бывшего сержанта дружины.

Вернувшись к месту стоянки, Улих собрал всех и приказал готовиться ночью нанести визит. Сам забрался под полог и решил выспаться перед походом в замок. Отца своего Улих не знал, мать жила с отчимом – угрюмым, неразговорчивым мужиком, который в пьяном виде часто гонял и бил их обоих. В десять лет, когда мать умерла, отчим выгнал его на улицу, отказавшись кормить. Вечно голодный, с не проходившими синяками и кровоподтеками, он постепенно превращался в волчонка.

И кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы однажды его, избитого и полуживого, не подобрал один из братьев ордена. Потом были годы учебы, здесь тоже били и за нерадивость и лень в учебе, и просто в учебных схватках с такими же, как он, послушниками ордена, но зато ушел в прошлое голод.

Шандорский орден – это орден убийц, и первую свою жертву он убил в шестнадцать лет. Это был приказчик одного купца, который повадился посещать некую даму, муж которой не пожелал делиться своей собственностью. Оплатив услуги ордена, он попросил избавить его любвеобильную супругу от ее любовника.

В последующие годы количество заказов, которые пришлось исполнять, увеличилось многократно. Кого тут только не было – мужчины и женщины, старые и молодые, купцы, мещане и аристократы… Естественно, орден существовал нелегально и его периодически пытались уничтожить, но у него хватало высокородных заказчиков, которые могли предупредить в нужный момент. Зачастую орден просто менял месторасположение, перебираясь в другое графство, герцогство или королевство.

Сегодня им предстояло непростое дело. Мало того, что на стенах несли дежурство дружинники замка, так еще и, проникнув в замок, надо было вырезать всех аристократов, находящихся в нем. Сейчас в подчинении у Улиха десять мастеров тихого умерщвления, элита Шандорского ордена. Видно, магистр принял заказ от влиятельного лица, и оплата за услугу была соответствующая, очень уж он суетился, Орбан никогда его таким не видел, да и вообще атмосфера в ордене была какая-то напряженная.

Поворочавшись, он снова вернулся от воспоминаний к делам насущным. Главное снять охранников на стене без шума, не разбудив остальную дружину. Хорошо, что на территории замка не было собак, тогда бы пробраться тихо было просто не возможно.

Ночь выдалась темная, безлунная, первым отправили Марта Юрта, щуплого и небольшого роста, похожего на подростка мастера. Он, вставляя кинжалы в щели между камней, из которых была сложена стена, осторожно поднимался наверх, остальные прятались в тени стен. Где-то через полчаса сверху упал тонкий шнур, к которому привязали веревку, и она заскользила наверх. Первые поднявшиеся братья ордена осторожно двинулись вдоль стены, чтобы снять охрану. Март уже почти подобрался к дружиннику, когда что-то прыгнуло ему на спину и острые когти впились в тело, а затем клыки ухватили его за шею. Это было больно, но еще больше неожиданно, что Марк, тонко заверещав с перепугу, попытался скинуть с себя этот неожиданный груз.

Дружинник, дремавший, прислонившись к стене, встрепенулся и, видно что-то сумев разглядеть во тьме, заорал:

– Тревога!

Выхватив меч, он двинулся в направлении шума. Дежуривший у колокола ударил в набат, и замок начал просыпаться, вспыхивали факелы на стенах и во дворе, из казармы стали выбегать полуодетые дружинники с мечами в руках.

Марк попытался ударить то, что сидело у него на спине, о стену, упав на нее спиной. Но прежде чем он это сделал, его перестали рвать когтями и клыками, и так же внезапно, как и появился, нападавший пропал. Марк оглянулся и увидел красные горящие глаза и сгусток мрака, который бил себя по бокам хвостом и глухо рычал. С другой стороны к нему приближался дружинник. Недолго думая, он бросил в дружинника кинжал и попал. Дружинник, хрипя, стал заваливаться, и в этот момент, когда убийца бросал кинжал, в Марка сбоку врезался его предыдущий противник. Не удержавшись, мастер упал во двор замка, сломав себе при этом обе ноги.