– Чувак, почему? – Протянув руку, он ладонью потрогал лоб Джейса. – Ты хорошо себя чувствуешь?

Джейс отмахнулся от его руки.

– Я в порядке. Просто не понимаю, зачем нанимать стриптизерш на мой день рождения.

– Потому что тебе исполняется восемнадцать, – сказал Коул. – Ты официально совершеннолетний. – Он положил руку на плечо Джейса. – Самое меньшее, что я могу сделать для своего старшего брата, – это купить ему несколько дюжин экзотических танцовщиц. – И шлюху с сочной задницей, выпрыгивающую из торта, – добавил Оукли.

– Боже, мужик. – Коул дал ему пять. – Мне нравится ход твоих мыслей.

Серьезно?

– Они же люди, придурки. Не шлюхи.

Коул бросил на меня презрительный взгляд.

– Оставь эту феминистскую чушь при себе, зануда. Это касается только меня и моих пацанов.

– Не хотелось бы указывать на очевидное, но один из твоих пацанов, похоже, не в восторге от этой идеи. Учитывая, что это его день рождения, вам, наверное, не стоит заставлять его делать то, чего он не хочет.

Это было слишком, Дилан. Слишком.

– А знаете, стриптизерши – это круто. – Джейс улыбнулся брату. – Чем больше, тем веселее.

Кретин.

– Привет, – поприветствовала меня Сойер, присоединяясь к нашему маленькому кругу. – Я нашла свои старые заметки по химии, если они тебе все еще нужны.

– Да. – Я свирепо посмотрела на Оукли. – Видимо, только по ним я и буду готовиться сегодня вечером, потому что кое-кто отказывается двигаться.

– Остынь. – Оукли подвинулся в сторону. – Меня отвлекли.

– Эй, Сойер, – заговорил Коул, пока я открывала свой шкафчик и засовывала учебник по химии в сумку. – Мне интересно, согласится ли ваша церковь внести свой вклад в одно благое дело на следующей неделе.

Сойер удивилась.

– Э-э, ну, по словам моей мамы, наш бюджет почти на нуле, но я посмотрю, что смогу сделать. – Она убрала прядь волос за ухо. – Что тебе нужно?

– Корзина для пожертвований. – Он посмотрел на Джейса и Оукли. – Я думаю, мы можем передавать их по комнате, пока девушки раздеваются и танцуют у Джейса на коленях.

– Зачет, – произнес Оук. – Так гораздо круче, чем просто швырять в них деньгами.

Сойер была в шоке.

– Позволь уточнить. Ты хочешь, чтобы наша церковь одолжила тебе корзины для пожертвований для стриптизерш? – Она состроила гримасу. – Что, черт возьми, с тобой не так? Нет, ни за что.

– Ладно, но, чтобы ты знала, есть и другие способы внести вклад. – Коул одарил ее похотливой ухмылкой. – Например, устроить мне приватое шоу.

Сойер сморщила нос.

– Только в твоих мечтах, свинья.

Коул прикусил губу.

– Нет, милая. В моих мечтах ты бы не только раздевалась.

Сойер покраснела, как помидор. Взяв за руку, я решила спасти ее от врага.

– Пошли, оставим грязных мальчишек наедине с их увлекательной беседой.

Она протянула мне блокнот, и мы направились к выходу.

– Там все размечено цветными маркерами и все такое.

– Отлично. Ты лучшая. – Я положила блокнот в сумку. – Мы с Томми быстро перекусим и потом пойдем в кино, но после я сяду и буду зубрить, зубрить и еще раз зубрить.

Сойер немного замедлилась.

– Ужин и кино, да? Я так понимаю, у вас все серьезно.

Я не знала, как на это ответить. По большей части Томми прекрасно знал, что я не хотела все это афишировать, но в последнее время мне начало казаться, будто он становится все более и более настойчивым по этому поводу.

– Не совсем. Мы просто тусуемся. Он знает, что я не готова к отношениям. Он волен встречаться с другими людьми, и я тоже.

Сойер это, похоже, не убедило.

– А он знает об этом? – Я увидела, что Соейр смотрела в сторону оранжевого «Субару», припаркованного у тротуара. – Он уже целую неделю каждый день приезжает за тобой.

Почему у меня ощущение, что моя подруга устроила мне допрос с пристрастием?

– Не знала, что ты считала. – Я надела рюкзак на плечо. – Спасибо за заметки. Верну их завтра.

Я начала уходить, но она потянула меня за локоть.

– Дилан, подожди. – Сойер отвела меня в пустой угол под навесом. – Я должна тебе кое-что сказать, и надеюсь, ты не возненавидишь меня.

Ладно, это не хорошо.

– Ну, говори.

– Я хотела сказать тебе раньше, но каждый раз, когда пыталась, ты говорила мне, мол, между вами нет ничего серьезного. Поэтому я чувствовала себя идиоткой за то, что завела этот разговор. Потом я подумала, что Томми когда-нибудь случайно упомянет об этом, но он, очевидно, пока еще этого не сделал, и вот я…

– Сойер, – вмешалась я, когда у нее прервалось дыхание, – сделай вдох. Что бы там ни было, я обещаю, что не стану ненавидеть тебя.

Она нервно перебирала руками.

– Мы с Томми замутили один раз. Нет, технически два. Это случилось больше полугода назад, но, клянусь, это ничего не значило.

– Ты не обязана объясняться.

– Нет, обязана. Хорошие друзья всегда все проясняют. Я не хочу сидеть на твоей свадьбе через семь лет, все еще чувствуя себя виноватой за то, что не сказала тебе, что развлекалась с твоим мужем. Я не смогу так жить.

Боже, вот это она загнула.

– Понятно. – Я не решалась задать ей вопрос, который вертелся у меня на языке, ведь это не мое дело. – Ну, я имею в виду… у вас же, типа, не было секса. Да?

А даже если и был, все в порядке. Просто наши девчачьи разговоры могут стать крайне неловкими, когда я начну заниматься с ним сексом. В конце концов.

Сойер состроила гримасу.

– Черт возьми, нет. Я же говорила тебе, моя девственность надежно запрятана, пока Ник Джонас не поймет, что мы родственные души. – Она тяжело вздохнула. – Честно говоря, я даже не знаю, зачем я это сделала. Я была одинока, он оказался рядом… ну и пошло-поехало.

Ага. Плавали, знаем.

– Понятно. Дерьмо случается.

– Ты правда не переживаешь из-за этого? – Подруга скептически посмотрела на меня. – Уверена, что это не один из тех пассивно-агрессивных случаев, когда сегодня ты ведешь себя так, будто все в порядке, а через две недели случайно проткнешь мне шины? Потому что если так, то мы должны решить все это дерьмо сейчас, пока у Goodyear[5] распродажи.