– Да? Ну, ты немногим лучше.

Он правда не в себе.

– Пошел ты. Я отличный друг. Я не сделала ни хрена пл…

– Ты все испортила! – прокричал он так громко, что, клянусь, шкафчики задребезжали. – У нас все было хорошо, но потом ты начала вести себя, как влюбленная идиотка, и хотела, чтобы я поцеловал тебя.

Ударь он меня, было бы не так больно. Потому что Джейс был прав. Если бы я не влюбилась в него, мы по-прежнему были бы друзьями и мое сердце осталось бы целым.

Я все испортила. Как он и сказал.

– Ладно, не волнуйся. Этого больше не повторится.

Обхватив себя руками, я пошла по коридору.

– Тебе надо показаться врачу. Мне кажется, у тебя что-то серьезное с носом.

– Дилан, – прорычал он.

Закрыв глаза, я просто начала глубоко дышать.

– Возвращайся к Бритни.

Ненавижу, когда у меня срывается голос, и, как назло, сейчас именно это и произошло. Моя мама говорила мне, что плакать – это нормально, когда кто-то причиняет боль, но после того, как боль утихнет, нужно встать с пола, отряхнуться и пойти дальше… ведь мне здесь не место.

Однако я не знала, как подняться, когда Джейс продолжал пинать меня. Каждый раз, когда я его вижу, он будто крадет маленький кусочек меня.

Очень скоро от меня ничего не останется.

– Дилан, прекрати. – Его голос хрипел и дрожал. Словно он тоже разваливался на кусочки. – Пожалуйста.

– Возвращайся к Бритни, – повторила я с убежденностью, которой абсолютно не чувствовала.

– Я не могу. – У него перехватило дыхание, как если бы он только что пробежал марафон. – Не могу.

Я обернулась.

– Почему? – Я засмеялась, хотя в этом не было ни капли юмора. – Дай угадаю…

– Она не ты. – Сила его взгляда заставила мое сердце колотиться, а ноги подкашиваться. – Я не чувствую к ней и половины того, что чувствую к тебе. И я не думаю, что кто-нибудь когда-нибудь заставит меня почувствовать подобное. – Он выглядел совершенно разбитым. – Боже, я так облажался.

Мое сердце замерло.

– Почему?

На его лице застыло нечто вроде смятения и одновременно решимости, когда он стал подходить ко мне.

– То, что я собираюсь сделать, изменит все.

Чем ближе он подходил, тем сильнее у меня все сжималось внутри. Я не знала, наступит ли сейчас лучший момент моей жизни… или худший.

Мои сомнения развеялись, ответ стал очевидным, когда он схватил мое лицо и наши губы слились в долгожданном поцелуе.

Я понял, что это была плохая идея, как только сел в машину.

И все же прилетел, как мотылек на гребаное пламя.

С отвращением наблюдая, как он обнимал Дилан, и обнимал ее так, будто она самая драгоценная вещь в мире. Часть меня хотела, чтобы она сопротивлялась его ухаживаниям. Пнула его по яйцам и забежала внутрь. Но другая часть – та, которая перевешивала, – хотела подойти к ним, облить их бензином и зажечь спичку.

Заставить их страдать за свои грехи.

Облегчение наполнило меня, когда они выпустили друг друга из объятий. Однако это облегчение длилось очень недолго, пока он не опустил голову и не наклонился к ней.

Только не целуй его.

На какую-то долю секунды она напряглась, и я подумал – она собралась отвернуться… но затем она поднялась на цыпочки. Я сжал руль руками, когда их губы соприкоснулись. Он целовал ее так, словно она стеклянная и может разбиться в любой момент. Это доказывало, как мало он о ней знает.

Дилан Тейлор крепче стали и прочнее кожи.

Никогда не поверю, что ей нравится, когда он обращается с ней, как с маленькой фарфоровой куклой.

Я ухмыльнулся, увидев, как ее рука слегка вздрогнула, словно она хотела оттолкнуть его, но решила подождать еще немного.

Ну и подавись, малышка.

Потому что скорее ад замерзнет, чем я еще хоть раз прикоснусь к тебе.

Протянув руку к приборной панели, я нажал кнопку на сенсорном экране. Бритни взяла трубку практически сразу.

– Привет.

– Ты занята?

– Нет, а что?

– Встретимся у твоего дома в десять.

– Тебя подвезти домой? – в голосе Оукли слышалось легкое раздражение.

– Нет. – Я достала пиджак из шкафчика. Октябрь в Роял-Мэнор обманчивый, днем очень тепло и светит солнце, а ночью довольно прохладно. – Но спасибо, что предложил.

Взгляд, который он бросил на меня, был полон презрения.

– Мне это не нравится, Дилан. Мне это совсем не нравится.

Оук так выражал свое отвращение к моим отношениям с Томми.

Всякий раз, когда я спрашивала, почему он против Томми, учитывая тот факт, что он ни разу с ним не разговаривал, Оукли сразу же заводил шарманку про Джейса, мол, он ему как брат, и если Джейс ненавидит Томми, то и он тоже.

Это так по-детски. Почти так же по-детски, как то, что Джейс не разговаривает со мной целый месяц. На самом деле это не совсем правильно. Не разговаривать со мной – одно, но этот придурок упорно делает вид, будто меня вообще не существует.

– Эй, Оук! – выкрикнул Коул, когда они с Джейсом подошли к моему шкафчику. – Можно по-быстрому переговорить с тобой?

Помяни дьявола, и он явится.

Оукли оперся о мой шкафчик, тем самым закрыв его.

– Как дела, чувак?

Я ткнула его в плечо.

– Не возражаешь? Мне нужно забрать учебник по химии.

Он начал двигаться, но потом Коул сказал:

– Как ты относишься к стриптизершам?

Оукли остался прикованным к месту, ухмыляясь как дурак.

– Я отлично отношусь к стриптизершам.

И снова тычок локтем.

– Ты можешь под…

– Отлично, – вставил Коул. – Я думаю, надо вызвать кого-нибудь на день рождения Джейса на следующей неделе.

– О. Гребаное. Да! – воскликнул Оукли. – Это лучшая идея, когда-либо возникавшая в твоей голове.

Я возмущенно взмахнула руками. Понятное дело, внимание Оукли было сосредоточено на чем-то другом, но без учебника я уходить не собиралась.

– Знаю. – Коул похлопал Джейса по руке. – А теперь, пожалуйста, объясни данный факт этому придурку, потому что он сказал, будто они ему не нужны.

Оукли выглядел оскорбленным.