в Кефу, остановились у Броневского, человека почтенного по непорочной службе и по бедности. Теперь он под судом – и, подобно Старику Виргиния, разводит сад на берегу моря, недалеко от города. Виноград и миндаль составляют его доход. Он не умный человек, но имеет большие сведения об Крыме, стороне важной и запущенной. Отсюда морем отправились мы мимо полуденных берегов Тавриды, в Юрзуф, где находилось семейство Раевского».

И далее: «Корабль плыл перед горами, покрытыми тополями, виноградом, лаврами и кипарисами; везде мелькали татарские селения; он остановился в виду Юрзуфа. Там прожил я три недели. Мой друг, счастливейшие минуты жизни моей провел я посереди семейства почтенного Раевского… Суди, был ли я счастлив: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства; которую я так люблю и которой никогда не наслаждался, – счастливое, полуденное небо; прелестный край; природа, удовлетворяющая воображение, – горы, сады, море; друг мой, любимая моя надежда – увидеть опять полуденный берег и семейство». Много лет спустя, в 1830 г., он напишет: «Среди моих мрачных сожалений меня прельщает и оживляет одна лишь мысль о том, что когда-нибудь у меня будет клочок земли в Крыму».

Татары, много лет жившие в Крыму, создали своеобразную кухню – сочетание традиционных татарских блюд из теста и баранины с крымскими овощами и фруктами. Но едва ли Раевские и Пушкин пробовали ее. Разве что – разок, ради интереса. Скорее всего, в Крыму они придерживались привычного рациона, состоявшего из традиционно русских и французских блюд.

Но один крымский деликатес, безусловно, запомнился Пушкину – это виноград. «В Юрзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом», – напишет он Дельвигу. А вскоре после возвращения из Крыма поэт начнет писать поэму «Бахчисарайский фонтан», и завершит ее такими словами:

Волшебный край, очей отрада!

Все живо там: холмы, леса,

Янтарь и яхонт винограда,

Долин приютная краса,

И струй, и тополей прохлада —

Всё чувства путника манит,

Когда, в час утра безмятежный,

В горах, дорогою прибрежной,

Привычный конь его бежит,

И зеленеющая влага

Пред ним и блещет, и шумит

Вокруг утесов Аюдага.

В другом стихотворении «Послание к Овидию» читаем:

На скифских берегах переселенец новый,

Сын юга, виноград блистает пурпуровый.

А еще через три года, уже в Михайловском, Пушкин снова напишет стихи, посвященные винограду:

Не стану я жалеть о розах,

Увядших с легкою весной;

Мне мил и виноград на лозах,

В кистях созревший под горой,

Краса моей долины злачной,

Отрада осени златой,

Продолговатый и прозрачный,

Как персты девы молодой.

Но как ни красив и вкусен виноград на лозе, его разводили по большей части для производства вина. Историки спорят о том, кто первым начал возделывать виноградную лозу в Крыму – либо колонисты-греки с VI в. до нашей эры по IV в. нашей эры, а может быть, и исконные жители полуострова – тавры