«Куда уж нам, — ухмылялся Чайка, изучая карту страны сапотеков под мерное бормотание Итао, — лаптем щи хлебаем. Знал бы ты, что такое компас или самолет, вот я бы удивился».

Держава сапотеков простиралась, если верить глиняной карте, почти от самой середины «узкого» перешейка между двумя океанами, разделенного в этом месте горами, выраставшими из самых болот, вплоть до одного из этих океанов, который Федору был знаком под именем Тихий. Вся страна сапотеков размещалась главным образом в системе долин под названием Оахака,[12]перетекавших одна в другую. В той, самой широкой долине, где стоял главный город сапотеков, известный Федору как Монте-Альбан, было еще несколько более мелких поселений, ближе к океану. Исконное название «запретного города» звучало на языке сапотеков как восхваление сразу нескольких воплощений Питао-Шоо и представляло собой почти двадцать пять букв, произносимых нараспев, которые Федор предпочитал пока не использовать. В кругу финикийцев он употреблял более короткое название, всего из одиннадцати букв, тоже казавшееся ему порой слишком длинным. Все равно кроме него никто так углубленно не изучал язык сапотеков. Последние недели Итао общался только с Федором, прекратив обучать остальных.

Главная долина была разделена несколькими дорогами. Вероятно, все они были мощеными, как и та, по которой их привели сюда. Две из них проходили вдоль края долины, повторяя изгиб горных хребтов, обе имели ответвления, пересекавшие эти хребты на перевалах, неподалеку от других поселений сапотеков. «Значит, в соседних с ними долинах тоже теплится какая-то жизнь, — подумал Федор, — а кроме того, эти дороги, могут быть предназначенными для переброски армии сапотеков в направлении главного удара».

Но если левый «отросток» действительно вел через хребет в соседнюю долину, где мог жить кто-то еще, кроме сапотеков. То правый выводил потенциальных захватчиков прямиком в горную страну, которая простиралась с запада на север до самого центра перешейка, где уже начинались владения загадочных ольмеков, хранителей секрета изготовления каучука.

«Неужели там еще кто-то живет? — озадачился Чайка. — Судя по рисунку, высота гор там гораздо больше. Впрочем, все может быть».

Самый «изученный» и короткий путь обратно — назад, по единственной знакомой дороге и сквозь каменную крепость — в случае побега представлялся самым невероятным для исполнения.

«Значит, надо придумать что-то другое, — размышлял Федор, изо всех сил делая вид, что слушает своего учителя, — похитрее, чтобы запутать преследователей. Возможно, двинуться в сторону океана, а потом повернуть назад, не исключено, что через горы, раз другого пути не видно. Достичь океана и спускаться по карте вдоль него, тоже можно, но это самый дальний путь. Неизвестно вообще, что там, на берегу и куда попадем, если выживем. В общем, для начала надо как-нибудь добраться до гор, а там посмотрим. Идти лучше все-таки обратно, строго на север. Может быть, кто-то из наших людей все-таки выжил. Конечно, придется сделать небольшой крюк, но для бешеной собаки…»

Все реки здесь текли в сторону Тихого океана. Это было не по пути. Скорее, наоборот. Но, размышляя, как именно добраться до ближайших гор, Чайка вновь обратил свое внимание на единственную обозначенную реку — хотя их наверняка было больше, — огибавшую Монте-Альбан и стремившую свои воды сквозь самую крупную долину к Тихому океану. На местном наречии она называлась Куаукутера, и один из ее изгибов находился буквально в двух шагах от хребта, перевалив через который, можно было вновь начинать двигаться в обратном направлении.

«Хорошо бы слепочек с этой карты сделать, — размечтался Федор, — хотя в целом я все и так запомнил. Спасибо ольмекам, только ради них наш Итао расщедрился на карту».

Закончив свои наблюдения, Чайка вновь обратился в слух, тем более что учитель уже давно рассказывал увлекательную историю про каких-то великанов.

— …легенды наших врагов гласят, что их предки пришли на эту землю из далеких мест, объятых горным холодом. Их далекая родина носила название Семи Пещер и обратный путь к ним указывали звезды.

— Пещеры на севере, — непроизвольно проговорил Федор, пытаясь представить, где это место могло находиться.

— Их предки приплыли морем, как и вы, долгое время бороздив край бесконечных вод на огромных кораблях без весел и парусов, — продолжал вещать своему ученику знакомую до мельчайших подробностей легенду ученый сапотек, — а, сойдя на берег, обосновались в селении Тамоанчан,[13]что на древнем языке означало «место дождя и тумана».

«Стоило плыть так долго, чтобы поселиться в таком гнилом месте, — удивился Федор, — видно, на их прародине дело обстояло еще хуже. Да и с интуицией на погоду у них не лучше, чем у Петра Первого было, как я погляжу».

— Затем мудрецы племени уплыли, — произнес Итао, — а оставшиеся заселили эти земли и стали называть себя по имени своего великого вождя.

— Как его звали? — не удержался Чайка.

— Они называли своего первого вождя Ольмека Уимтони, — заявил Итао.

— Это все? — уточнил Федор, решив, что легенда иссякла.

— Это только начало, — удивил его жрец ягуара, — имей терпение, если хочешь изучить прошлое своих врагов.

И стал так неторопливо излагать историю возникновения племени ольмеков, что Федор даже посмотрел на него с некоторым удивлением. Еще пять минут назад этот ученый сапотек горел желанием куда-то уйти, но стоило ему войти в роль учителя истории, как он позабыл обо всех делах. В том числе, похоже, и о жертвоприношении ягуару, на котором должен был исполнять какой-то обряд. «Ну ладно, — даже обрадовался этой заминке Федор, — может быть, жизнь кому-нибудь спасем».