– Да вот машину захотелось, – ответила я с подсказки стоявшей рядом Ольги Николаевны.

– Я же сказал тебе, что отвезу тебя, куда нужно и когда нужно, – повторил Алик. – Звони в любое время.

– Вот видишь, – заметила Ольга Николаевна после того, как я положила трубку. – Ты ему нравишься, Мариночка. Встретилась бы с ним, сходили бы куда…

Я скривилась, но призадумалась. Постоянного мужчины у меня давно не было, да и неплохо бы, чтобы Сережкой занимался какой-то мужик. Дяди Вани для этого недостаточно. Но не Алик. Помню я, как он рыдал и трясся в деревне. Наверное, любой другой поступил бы на его месте точно так же, да еще в штаны наложил бы. Но тем не менее. Я видела его слабости, их наиболее яркое проявление и не могла выбросить это из памяти.

Невольно вспомнился Рашидов. Хочу или не хочу? Попробовать бы, конечно, можно, но вот будет ли у меня потом путь назад, если я вдруг захочу отступить? Восток – дело тонкое…

А вообще, нам следовало продолжать поиски клада. Ведь если я вдруг стану богатой невестой, выбор у меня будет еще больше.

Мы стали готовиться к очередному вечернему походу в подвал.

Когда мы появились в отсеке Гришки и Соболя, там сидел еще один мужчина, выглядевший гораздо приличнее. Он был патлат и бородат, как двое постоянных обиталей отсека, но казался менее потрепанным и более молодым.

Мы вопросительно посмотрели на новенького. Потом на Гришку с Соболем. Зачем тут еще один бомж? На дармовую выпивку с закуской?

– Вы меня не узнаете, Марина Сергеевна? – обратился прямо ко мне новенький. – И ты, Сережка? Ты же у нас бывал.

– Дядя Андрей?! – вытаращил глаза мой сын.

Я же по-прежнему терялась в догадках.

– Андрей Лукьяненко, художник, – представился новенький. – Впрочем, теперь – бомж.

Мне хотелось грохнуться в обморок, но я сдержалась.

– А я уже за упокой твоей души пил, Андрюха, – сообщил дядя Ваня, отвинчивая пробку на принесенной бутылке. – Даже целых два раза. Давай теперь за здравие, что ли?

У постоянных обитателей отсека уже были готовы бумажные стаканчики.

8 июля, среда

Вообще-то я не собиралась пить в подвале с мужиками, но тут решила пригубить граммулечку – за здравие Андрея.

Он начал свой рассказ.

Начало полностью соответствовало услышанному от Васи, за упокой души которого мы тоже выпили. После их расставания в тот вечер, когда Василий появился у нас с простреленным боком, Андрей встретил у ларька двоих бомжующих приятелей, базировавшихся в одном из подвалов нашего микрорайона (иногда зимой они с Васей пускали их к себе в мансарду). Андрей выпил с приятелями и решил, что в этот вечер до деревенского дома не доедет. Он спустился в подвал и переночевал там. Выспавшись, отправился в деревню. Что его побудило идти лесом, он сказать не мог, но внутренний голос подсказал, что нужно проверить, нет ли кого лишнего в доме. Пожар в мансарде заставил его проявлять осторожность. Андрей выглядывал из тех же кустов, где прятались Ольга Николаевна с Иваном Петровичем. Перед домом стоял джип. Через некоторое время на крыльцо вышли двое молодцев, род занятий которых сомнений не вызывал. Андрей решил вернуться в город и больше в деревне не появлялся. Теперь он живет в подвале.

Ничего не утаивая, мы с Иваном Петровичем рассказали Андрею и двум бомжам о том, что произошло с нами, – про появление у нас Васи, про деревню, гибель Васи, мансарду… В общем, про все, кроме кладов.

Потом я поинтересовалась, не звонил ли Андрей своему приятелю Косте. Оказалось, что звонил, но Костя сделал вид, что с Андреем не знаком, хотя последний не сомневался: друг его узнал.

«Вы не туда попали», – сказал Костя и повесил трубку.

Гришка с Соболем и Иван Петрович выдали некоторое количество русских народных эпитетов в адрес Кости.

– Он, наверное, заодно с бандитами, – высказал свое мнение Соболь. – И денежки за вашу общую мансарду прикарманил.

Андрей пожал плечами и заметил, что у Кости вообще-то жена и двое детей. Его просто могли припугнуть. И не тот Костя человек, чтобы друзей обирать.

Я предложила съездить к Косте.

– Я не поеду, – покачал головой Андрей. – Во-первых, насильно мил не будешь. Во-вторых, мне пока не хочется высовываться…

– Съезди одна, Марина, – посоветовал Соболь. – Ты – женщина. Что он с тобой сделает? А может, как раз что и скажет. Попытка – не пытка.

Я вздохнула и посмотрела на Ивана Петровича: одной ехать не хотелось. Сосед согласился с Соболем. Ну что ж, завтра съезжу одна. Телефон Кости оставил еще Вася, а Андрей объяснил, как найти квартиру.

Затем мы перешли к делу, ради которого вторично спустились в подвал.

Гришка с Соболем повстречали Андрея в первой половине дня, когда отправились на исследование подвалов под домом, примыкающим к нашему. Под него им пройти не удалось: все те подвалы были замурованы такими же дверьми, как и с нашей стороны, то есть их явно устанавливал один хозяин. Проживающие с той стороны бомжи никаких выстрелов ни разу не слышали, никаких странных звуков – тоже. Все тихо, спокойно – но проходы закрыты.

– Андрей, ты случайно не в курсе, кому принадлежит магазин элитной одежды, что в нашем доме? – спросила я у художника.

– Как кому? – искренне удивился он вопросу. – Ты что, не знаешь, что ли?

Мы с Иваном Петровичем и Сережкой покачали головами.

– Стрельцову. Как и «Жар-птица». Он тут все скупает в округе потихоньку.

– Ты уверен? – спросила я. – Не Рашидову?

– Уверен.

Я задумалась. От разных людей я получала разную информацию. Девочки-школьницы – Ира Терентьева и ее подруга Алиса – утверждали, что все в округе принадлежит папе Сулейману и что Стрельцов с компаньоном Волконским, в общем-то, люди нанятые и имеют лишь небольшой процент от бизнеса Рашидова. Капитан Безруких, уважительно отзывавшийся о Рашидове, также утверждал, что тот «держит район» и что Стрельцов – мелкая пташка. Сам Стрельцов в частной беседе у него дома давал мне понять, что он весьма крутой мэн и что именно он – хозяин ночного клуба. Так все-таки кто хозяин?

По мнению художника Андрея, «Жар-птица» принадлежала Стрельцову, а он, в свою очередь, выплачивал с нее определенный процент папе Сулейману. Он также платил со своего магазина и с других предприятий, если они у него имелись. Стрельцов – один из бизнесменов, работающих в нашем районе. А хозяин района – папа Сулейман, получающий свою долю со всех капиталов, которые у нас тут крутятся. Но Стрельцов очень и очень непрост. Можно сказать, что он – один из наших самых уважаемых граждан.

– А тогда кто такой Валерий Павлович, который у вас свои гробы держал? – спросил Иван Петрович у Андрея.

Художник, как выяснилось, был осведомлен гораздо лучше, чем все прежние наши собеседники. Он, как и мы, интересовался ситуацией и расспрашивал всех, кого только мог, в частности людей Могильщика, привозивших им в мансарду товар. Когда Вася спал, Андрей, бывало, сиживал за бутылочкой с кем-нибудь из подручных Валерия Павловича и по крупицам собирал информацию, чтобы быть в курсе дела. На всякий случай. Ведь знание – сила.