Обратив внимание на то, насколько мне неудобно держать огромного мишку, Ник забрал у меня игрушку.

Не отпуская мою ладонь, Ник перекинул медведя через плечо, и мы молча зашагали через ярмарочную площадь. По дороге к парковке он постоянно оглядывался в ту сторону, откуда мы приехали.

–Она его не бросила,– произнес он, останавливаясь возле моей машины.– Почему она не ушла?

Мне стало интересно, кого Ник имел в виду: свою мать, незнакомку за амбаром или меня.

Я собиралась пожать плечами, сказать, будто понятия не имею, не сталкивалась с таким прежде, но внезапно услышала собственный голос:

–Она боялась. Боялась уйти и остаться… Страх… он парализует, и ты не можешь сбежать.– Ник не сводил с меня глаз, а я продолжала говорить, не в силах остановиться.– Как говорится, борись или беги. Но получается как с оленем, выбежавшим на дорогу и парализованным от страха из-за света фар. И здесь надеешься, что либо машина проскочит мимо, и ты освободишься, либо что конец настанет достаточно быстро.

Жесткий взгляд Ника смягчился, словно моля рассказать ему все. Однако слова так и повисли в воздухе, оставшись невысказанными.

«Маленькая дурочка, у тебя не выйдет меня отпустить. Ты никогда не могла и не сможешь».

–В любом случае, это мое предположение,– резко заявила я, отворачиваясь, поскольку румянец уже обжигал щеки.– Кто знает, какая на самом деле у этой девушки жизнь?

Ник открыл рот, но замолчал прежде, чем успел что-то сказать. Он неохотно кивнул, и мы направились домой, только на этот раз машину вел Ник.

Мы находились примерно на полпути кГарден-Сити, когда настойчивая, зудящая мысль поселилась в моем сознании, словно заусеница, которую не получалось вырвать.

–Как ты узнал?– не выдержав, спросила я.

–Ты о чем?

–Что он собрался ее бить? Они проходили мимо нас. Держась за руки. Прямо как мы.

С виду Николай оставался спокойным, лишь крепче сжались ладони на руле, отчего вытатуированное на костяшках слово «пешка» слегка натянулось.

–Он не держал ее за руку, а крепко сжимал запястье, пальцами впиваясь в кожу,– пояснил Ник.

Я нахмурилась.

–Да? Мне показалось…

–Да,– отрезал Ник.– Я обратил внимание на выражение его лица. И ее. Видел такое прежде. Когда отец выходил из себя, мать обычно выглядела примерно так же. Если надвигалась буря, она уходила в себя. Притворялась, что ей все равно. Словно в этом нет ничего особенного.

–Ты сказал, что у нее синяки…

Ника скользнул по мне взглядом, а затем снова вернулся к дороге.

–Предположил. Парень не отрицал.

–Нет, я не думаю, что он…

«Но они держались за руки. Не так ли?»

Ведь я не вообразила себе оскорбление и то, насколько грубо он швырнул девушку в стену.

–Я рада, что ты вступился за незнакомку. Даже если сегодня бездействовала, она знает, что ты прав. Кто-то, кроме голоса в ее голове, подтвердил, что парень неправильно себя ведет.

Ник поджал губы.

–Фиона…

–Жара сводит меня с ума,– пожаловалась я.– У меня начинает болеть голова. Ты не против, если я вздремну?

–Нет, конечно, нет.

Я положила голову на дверной косяк и притворилась спящей. Уверена, Ник догадывался, что я не сплю. Он был очень проницательным.

И действительно хорошо разбирался в людях.

Еще до наступления сумерек мы въехали в комплекс Фионы. Всю оставшуюся дорогу она молчала, притворяясь спящей, но я улавливал, как мечутся ее мысли. Ощущал кисловатый привкус воспоминаний на языке. Он напоминал лимонный сок. Над Фионой витали тени, приглушая ее цвет, крадя счастье.

–Спасибо за то, что выиграл медведя,– сказала Фиона, когда я проводил ее до двери.– Он понравится Хейли.

–Я рад.

Фиона не хотела оставаться одна. Меньше всего она сейчас желала одиночества, но еще не была готова рассказать мне о нем. Инцидент на ярмарке заставил ее вспоминать прошлое.

–Эй, мы так и не прокатились на мотоцикле,– улыбнулся я.

Едва заметная тень улыбки мелькнула на ее лице.

–И то верно…

–Поехали. Бери сумку.

–Сумку… куда мы поедем?

–Не знаю. Разберемся по дороге.

–Просто сядем на мотоцикл и поедем, куда глаза глядят?

Господи, эта девушка была прекрасна, и я желал, чтобы она нашла свой солнечный луч.

–Возьми все, что понадобится для ночевки,– велел я.– Вернусь через двадцать минут.

Фиона звонко рассмеялась. Ее цвета засияли ярче, а розовый наконец вернулся.

–Эм, хорошо. Увидимся.

Я нежно поцеловал ее.

–Увидимся.

* * *

Мы выехали на прибрежную дорогу, которая вела на юг. Этим же маршрутом мы следовали на пляж, когда я вернулся вСаванну. Миновав залив, продолжили путь, пока горизонт не окрасился золотисто-оранжевым, а заходящее солнце не озарило темно-зеленый лес ярким пламенем.

Снова одетая в мою кожаную куртку, Фиона, крепко обнимала меня. Она дважды сжала мою талию, и я прибавил газу. Несмотря на то, что шлемы заглушали звук, я расслышал ее смех. Исходящее от нее возбуждение насыщало меня, просачиваясь сквозь кожу. Мне хотелось смеяться или плакать, а может, и то и другое одновременно.

Когда стемнело, я заметил вывеску небольшой гостиницы, спрятанной в лесу рядом с шоссе. Включив дальний свет, я повернул на извилистую тропинку, которая вела к причудливому зданию, выкрашенному в кремово-желтый и белые цвета. В окнах горел свет, а вывеска гласила «Марлинг».

Я снял шлем.

–Как тебе такой вариант?– поинтересовался, заглушая двигатель на парковке.

Фиона тоже сняла шлем и, черт возьми, как же ярко вспыхнули ее глаза, когда она детально рассмотрела гостиницу, спрятанную в лесу среди зелени и порхающих вдоль тропинки светлячков. Никогда в жизни я не видел ничего более прекрасного.

–Идеально,– выдохнула Фиона. А потом, нахмурившись, посмотрела на меня.– Но это ведь дорого?

–Я все предусмотрел, детка,– подмигнул я.

Фиона коротко рассмеялась.

–Николай Алексей, неужели ты только что мне подмигнул?

–Этот пункт есть в моем списке желаний.

Громко хохотнув, она затихла. Теплое сияние ее чувств ко мне засветилось на милом и чистом лице в обрамлении теней прошлого. Как будто белая, обугленная по краям бумага.