— Не ты ли, глава рода, не так давно улепетывала от него так, что только пятки сверкали?

Эйнар тоже знал, куда бить. Но от этих нападок, от понимания того, насколько сильно ему хочется меня уберечь — не потому, что он не верит в мои силы, а просто потому, что ему претит сама мысль подвергать меня опасности — от осознания этого на душе становилось только теплее. И приходилось сдерживаться, чтобы не улыбаться, а выглядеть сдержанно и строго.

— Я не была готова к встрече. Теперь буду. А еще я была одна. А теперь — нет.

И от этого по сердцу тоже растекалась упоительная легкость.

И пусть спор еще продолжался, я уже знала, что победила в нем.

Он пришел.

Алвис прибыл в поместье первым, за день до того. Летел своим ходом, а под щиты пробирался незаметной мышкой (когда я представляла в роли незаметной мышки многотонную черную драконью тушу, меня пробивало на нервное хихиканье), не потревожив расставленные отступником сигналки.

Я же вломилась торжественно, с размахом, как к себе домой (и снова — хи-хи). Переместилась на этот раз не духом по миру безвременья, а во плоти, воспользовавшись любезно предоставленной драконьей помощью в построении портала — темным такие расстояния не под силу. Несправедлива жизнь! У ящеров мало того, что крылья — так еще и скакать могут туда-сюда с минимальными, по сравнению с людьми, затратами…

Дом встретил меня распростертыми объятиями и колокольным перезвоном навешанных отступником маяков. Я только хмыкнула, и пошла в дом — выяснять, не сожрали ли стражи Алвиса (или Алвис — стражей…), знакомить дракона с родовыми землями и ждать.

А на следующий день он пришел.

На контурную защиту пришелся удар такой силы, что я подскочила в своей постели от внутреннего оглушительного звона, челюсти свело, а зубы заныли. В этот раз удар был еще сильнее. В этот раз он, возможно, даже смог бы преодолеть первый охранный рубеж. И можно было бы посидеть, подождать, пока он выгрызает защиту, теряет силы, и попробовать взять его измотанным, но слишком велик был риск того, что удерет. На идиота он похож не был. И прямо сейчас он уверен в себе и легко ввяжется в бой, позволив заманить себя в ловушку.

Я шла по дорожке к границам поместья, гравий шуршал под ногами, шею щекотали редкие волосинки, выбившиеся из тугого пучка, а пальцы леденели от прикосновения к силам, слишком далеким от мира живых. А по обе стороны от меня, двигались два верных помощника — две твари, которым невозможно было даже дать название, и хитиновые бока тускло поблескивали в предрассветных сумерках.

Фигура в темном балахоне стояла в нескольких метрах, за воротами. Отступник любезно ломился в главный вход, не утруждая себя возможными перелезаниями через стены или крушением оных. Наверное, решил бережно отнестись к присмотренному в пользование имуществу.

Черная злоба шевельнулась в душе вместе с жаждой разорвать наглеца на куски собственноручно, но я пригасила их, замерла у самой решетки, не выходя за границы защитного контура, как и было условлено, и спустила тварей с поводка.

Окрестности огласил вой.

Отступник был силен. Он не только успевал держать защиту, но и вполне успешно отбивался от атакующих с двух сторон потусторонних монстров, один из которых шутя приструнил драконов (правда, только потому, что драконы и не думали сопротивляться).

Чесались руки. Сделать шаг вперед, распахнуть кованые створки — и я тоже смогу ударить, вспороть обманчиво тонкую пленку защиты, сплести смертельное заклятие, ударить им, и пока маг на него отвлечется — разорвать в клочки всеми многочисленными пастями, дать твари, когда-то бывшей моим предком, кровавую жертву, он заслужил. Но нельзя. Я обещала оставаться под защитой заклинаний и не лезть. А потом обещала изо всех сил постараться сдержать это обещание.

Алвис ударил в тот самый момент, когда обе моих твари врезались в щит, отвлекая на себя все внимание отступника. Ударил подло, со спины, но сражаться по правилам честного боя с тем, кто презрел любые устои — так можно и себе смертный приговор подписать. И я подалась вперед в предвкушении, видя, как зарождается заклинание, как оно устремляется к отступнику, как еще мгновение — и он падет либо сраженный страшным проклятием, либо разорванный потусторонними чудищами.

Ослепительная вспышка — и заклинание рассыпалось безвредными искрами, а из теней выступили еще две фигуры в балахонах. Отступник был не один.

Двое ударили слаженно, Алвис едва успел выставить щиты. И в то же мгновение одна из моих тварей с отчаянным визгом была вышвырнута обратно за Грань.

А, Тьма с этими обещаниями! Трое против одного — мы так не договаривались!

И я распахнула ворота, ныряя в круговерть магической схватки как в бездонный колодец.

Я практически не думала, у меня не было времени думать, перед глазами все слилось, тело, разум действовали отдельно от меня, подчиняясь какому-то глубокому внутреннему зову и наработанным долгими годами обучения рефлексам.

Лишь в какой-то момент я с глубоким удовлетворением пронаблюдала, как изломанной куклой рухнула на землю одна из темных фигур, пытавшаяся заслонить отступника, и он занял ее место передо мной, готовясь тоже принять смерть.

В этот раз у тебя не получится обыграть меня.

Мне показалось, что тонкую линию губ, видневшуюся из-под капюшона, тронула безумная улыбка, а потом…

Земля вздыбилась, надломилась, как хлебная корка, и расступилась, позволяя выбраться на свет существу, которого доселе не видел этот мир — желтоватый скелет, скрепленный полупрозрачными жгутами мышц, хищный оскал черепа и ярко- голубые огоньки в провалах глазниц. Если драконьи шкуры некромант пустил на куртки, то костям явно нашел иное применение…

Я даже не успела испугаться. Даже подумать, что предпринять, не успела. Удар хвоста — и меня впечатало в стену. В родовую стену родового поместья. Сознание померкло мгновенно…

Благо не навсегда — и я рванулась из этой темноты вверх, покидая бестолковое тело, выпадая в безвременье, чтобы увидеть, как сквозь рубашку на моей груди, полыхнул желтым Драконий глаз. А спустя мгновение с яркой вспышкой открылся портал, и драконьего полку на поле битвы прибыло.

Я взвыла от досады и если бы не была сейчас бесплотным духом, то вцепилась бы в волосы. Ну куда-а?!

Куда он лезет, он же беззащитен, его же сейчас…

Я уже почти рванула к собственному телу, беспомощно распластавшемуся на земле, чтобы привести его в чувство, чтобы сделать хоть что-то, но тут в плечо до боли знакомым жестом впилась костлявая старушечья ладонь.

— Ну куда ты лезешь, дурында? — ласково проскрипела старая Альба. — Дай мальчикам самим разобраться.

— Но… — дернулась я.

— Тихо сиди! — рявкнула старуха и, не будь я опять же, бесплотным духом, я бы точно шлепнулась на попу и примерно сложила руки, как в старые-добрые времена.