Гефестион состарился у нее на службе. Когда десять лет назад отец Клеопатры назначил его на эту должность, Гефестион был худощав, на лице его не видно было морщин, а уголки губ постоянно приподнимались в жизнерадостной улыбке. Предполагалось, что каждый год следует назначать нового советника, но долгая семейная история, в которой насчитывалось немало предательств со стороны первых министров, навела отца Клеопатры на мысль оставить Гефестиона на этом посту пожизненно.

Сейчас ему, пожалуй, около пятидесяти — примерно как и Цезарю, примерно как отцу Клеопатры к моменту его кончины. Гефестион выглядел здоровым и бодрым, несмотря на жир, скопившийся на талии, щеках и шее и придававший евнуху вид горделивого старого петуха. Он пока что не начал использовать косметику, в отличие от большинства своих стареющих собратьев-кастратов, — только подводил красивые карие глаза сурьмой. Кожа его сделалась куда более обвисшей, чем тогда, когда Клеопатра в последний раз видела его — в их военном лагере у форта в Пелузии. Оттуда царица уплывала с пиратом Аполлодором, дабы встретиться с Юлием Цезарем.

В упругих черных кудрях евнуха появились седые пряди. Сколько же морщин прочертила на этом лице преданность Гефестиона царице?

Клеопатра не остановилась у храма Исиде, чтобы совершить малое жертвоприношение и поблагодарить богиню за благополучное возвращение, и даже не заглянула, вернувшись во дворец, в свою спальню, по которой так соскучилась в Риме, а сразу вместе с Гефестионом отправилась в кабинет, где они встречались так часто, дабы обсудить государственные дела.

Гефестион выставил оттуда всех писцов и впустил царицу внутрь. Клеопатра уселась в свое привычное кресло с подушечкой на сиденье и позолоченными ножками, выполненными в виде львиных лап.

Гефестион достал из стоящего на его столе черного ящичка металлический резец и с его помощью поддел один из камней в стене. Осторожно вынув камень, евнух положил его на пол, а затем запустил руку в тайник и извлек пачку писем.

— Неужели все эти предосторожности действительно необходимы? — спросила Клеопатра.

Она была измучена усталостью, у нее кружилась голова. Ее тело все еще ощущало ритм моря, и Клеопатре приходилось особенно твердо ставить ноги на изразцовый пол, чтобы заново привыкнуть к суше. Кроме того, она была голодна и ей очень хотелось отправиться к себе и принять горячую ванну. Клеопатра почти чувствовала, как теплая вода обволакивает ее тело; она погрузилась в грезы, воображая себе это удовольствие.

Гефестион разложил письма перед ней, но Клеопатра опустила веки.

— Их обязательно читать прямо сейчас?

От долгих дней, проведенных на пронзительном морском ветру, и почти бессонных ночей на качающемся судне у царицы болели глаза.

— Я расскажу тебе, что здесь написано. Эти письма — переписка царевны Арсинои, именующей себя царицей Египта, с царем. Они ускользнули от нашей цезуры из-за измены одного слуги из ведомства, поставляющего во дворец свечи, — его сестра прислуживала царевне во время ее пребывания в Риме. Связь продолжалась и из Эфеса, хотя предполагалось, что там царевна будет находиться под надзором римлян. Очевидно, она нашла сторонников среди своих охранников.

Клеопатра с легкостью могла себе представить, какие методы использовала ее красавица-сестра, дабы убедить тюремщиков выполнить ее волю, — методы, отработанные до совершенства в спальне ее младшего брата, которым она манипулировала всю жизнь. Неужто Клеопатре никогда не избавиться от коварства сестры?

— Царевна Арсиноя отправила посланника в римские части, расквартированные здесь, в Александрии, чтобы поднять их против тебя и вернуть себе город.

Клеопатра презрительно фыркнула.

— Неужто эта дура считает, будто солдаты Юлия Цезаря с такой легкостью предадут своего командира?

— Среди них есть наемники, набранные из восточных провинций, прежде принадлежавших Помпею; слава Рима интересует их куда меньше, чем золото. Арсиноя несколько раз подступалась к этим людям. Она отправляла им страстные письма, обещая в уплату за сотрудничество деньги, земли, гражданство и александрийских женщин в жены. Ей удалось передавать эти письма прямо в руки вожакам наемников.

Клеопатра покачала головой:

— Даже очутившись в плену, она продолжает утверждать, будто она — царица.

Клеопатра потерла себе уши, как показывала ей массажистка, — чтобы пробудить жизненную силу, а потом пробежалась пальцами по шее и закаменевшим плечам.

— Итак, мы стоим на пороге очередного мятежа? Именно поэтому ты и попросил меня вернуться? Что происходит, Гефестион? Почему ты написал, будто мой брат заболел чумой? Почему нельзя было просто сказать, что он — предатель?

— Это не совсем неправда. У него действительно проявились признаки болезни.

Гефестион очень осторожно подбирал слова. Он всегда был осмотрительным человеком. Клеопатре не нравилось то состояние полуосведомленности, в котором он, похоже, вознамерился ее удерживать. Гефестион не был ни изменником, ни интриганом, в отличие от многих евнухов, служивших династии Птолемеев, и никогда не стремился расширить свою власть за пределы того, что давала ему должность. Но он отличался не только нерушимой верностью, но и небывалой способностью управлять всем тайно. Уже не в первый раз Гефестион шел на шаг впереди царицы — но Клеопатра была уверена в том, что, какие бы головоломки ни плел Гефестион, все это к ее благу. Он уже тысячу раз доказывал свою верность. Он рисковал жизнью, помогая Клеопатре бежать из Александрии, когда брат сделал ее пленницей в собственном дворце, и он же служил ей в изгнании, даже когда ее средства истаяли.

— Почему ты позвал меня с сыном туда, где появилась чума? — Клеопатра знала, что в голосе ее звучит подозрение. — Хотя подожди: я не видела в порту никаких предупреждающих флагов, равно как и больничных повозок на улицах! Что, во имя богов, здесь происходит?

— Несколько месяцев назад в городе появились отдельные случаи заболевания чумой, но она была остановлена при помощи карантина.

Гефестион покопался в письмах, выбрал нужное и положил перед царицей. Письмо было написано ее братом, нынешним царем, и адресовано командиру римской части. Птолемей обещал ему тысячу талантов и поместье неподалеку от Фаюма, если тот сумеет подвигнуть свои войска нарушить приказ Юлия Цезаря и допустить Арсиною в город.

Клеопатра прочла: «С твоими товарищами в Эфесе все уже согласовано. Истинная царица Египта ожидает лишь твоего согласия, чтобы вернуться домой».

— А вот еще одна интересная подробность. После этого случая со свечником и его слугой мы начали интересоваться корреспонденцией римских солдат. Вот это — письмо одного из римских офицеров, предлагающего от имени некоего «высокопоставленного египтянина» тысячу талантов убийце, который сумеет избавиться от Клеопатры и ее сына, проживающей в Риме и замышляющей его разрушить. Я не могу рассчитать, каковы были бы их шансы на успех, не раскрой мы заговор.