я чувствовала гордую улыбку отца, когда шла в конференц-зал, сжимая ручку портфеля в потных руках. Родной голос в моем сознании – и сердце – звучал намного громче, чем демоны, которые вопили, что я совершаю огромную ошибку.

«Узнаю свою девочку, тыковка. Я знал, что ты сможешь это сделать».

* * *

Вода освежила лицо, и я прижала ладони к щекам. Бодрящий холод ощущался как никогда приятно. Я подняла глаза от раковины в туалете и увидела улыбку на губах женщины, смотревшей на меня из зеркала. Им понравилось. Кимберли настояла на том, чтобы ее вызвали по видео из Канкуна, и начала отдавать приказы, приводя мой план в действие. Яна, которая сдерживала слезы гордости, объявила, что Кай Соломон согласился спонсировать обувь. Гай был впечатлен, но из зала ушел при первой же возможности.

Но что, если так и должно было случиться? Ни Гая, ни Кассиэля. Случались трагедии и похуже отсутствия мужчины, включая катастрофу на Шри-Ланке.

«Вот это правильно, – усмехнулась Дебер. – Глупышка Люси возвращается в свою глупую жизнь. Одна. Такой ты и останешься. Потому что ты никому не нужна. Никому».

Я проигнорировала гадости, которые уже приелись и устарели, как выцветшие обои. Вдруг открылась дверца кабинки, и я подпрыгнула. Я наполовину ожидала, что из нее выползут демоны, но это оказалась Эбби. Она прижимала к глазам туалетную бумагу, но при виде меня остановилась.

– Ой, Люси, привет.

– Привет, – отозвалась я ровным голосом, когда она присоединилась ко мне возле раковин.

Ее глаза были полны слез, а тушь размазалась.

– Люси, я…

– Я не хочу ничего слышать.

«Не будь злюкой, тыковка, – произнес отец. – Это не в твоем стиле».

Я фыркнула.

– Возможно, это стоит изменить.

– Что? – Эбби покачала головой. – Послушай, мне нужно тебе кое-что сказать. Люси… Я плохой человек.

Я скрестила руки на груди.

– И?

– Знаю, для тебя это не новость. Часто я сама не понимаю, что творю и зачем. Знаешь, почему мне очень хотелось помочь тебе с Гаем? Потому что я его не хочу. Он порядочный и хороший, и мы совсем не смотримся вместе. Но я и Кас? В нем есть что-то темное, что мне очень импонирует. Я сводила тебя с Гаем исключительно для того, чтобы Кас достался мне. Но он мною не заинтересовался и ясно дал это понять на свадьбе. Я чувствовала себя такой невидимой. Униженной. И поэтому унизила тебя этим глупым видео. Как будто ты виновата во всех моих загонах. Мне жаль, Люси. Искренне.

Я опустила скрещенные на груди руки.

– Значит, вы с Касом?..

Она фыркнула.

– Что мы с Касом? Он никогда не замечал меня, несмотря на все мои усилия.

– Ты с ним не спала.

Эбби недоверчиво посмотрела на меня в зеркало.

– Я мечтала об этом. Но он даже не поцеловал меня. Черт… насколько должно быть унизительно, когда даже парень из эскорта не хочет к тебе прикоснуться? Это его работа.

Я чуть не рассмеялась. Утверждение Эбби о том, что Кассиэль за мной ухаживал исключительно потому, что я ему за это заплатила, было оскорбительным. Но тот факт, что он никогда к ней не прикасался, походил на вспышку надежды, попытавшуюся расколоть хрупкую скорлупу вокруг меня.

Эбби снова заплакала.

– Я не знаю, что со мной не так. У меня возникает желание делать ужасные вещи, например снимать видео, и я сдаюсь. Как будто это такой кайф – видеть количество лайков и читать все эти мерзкие комментарии. Но потом я чувствую себя абсолютной сволочью. Почему я так поступаю?

«Потому что у тебя тоже есть Дебер и Киб».

– Мы все так делаем, – произнесла я вслух. – У всех нас в голове звучат тихие голоса, убеждающие, что совершать плохие поступки – хорошая идея. Раньше я думала, что со мной что-то не так. Как будто мой собственный мозг начал хулиганить и обернулся против меня. Но эти голоса на самом деле не твои, и они не имеют никакой реальной власти. Ты способна их игнорировать, пока они не превратятся в пустой звук. – Я улыбнулась. – Я не говорю, что это легко, но, возможно, если игнорировать их достаточно долго, они исчезнут окончательно.

– Это было бы очень здорово, – пробормотала Эбби и шмыгнула носом. – Боже, ты так добра ко мне. Я этого не заслуживаю. Потому что ты хороший человек. – Она прерывисто вздохнула. – Я ухожу из «Оушен Альянс».

– Ты не обязана этого делать.

– Нет, я должна. Я устроилась сюда только потому, что у моих родителей денег больше, чем у Бога, и они пригрозили перекрыть мне кислород, если я не «внесу какой-то значимый вклад в наш мир». Работа здесь соответствует всем требованиям, но это не мое, и – очевидно – у меня слишком много свободного времени.

– Чем ты собираешься заняться?

Она вытерла тушь под глазами.

– Собираюсь сделать то, что действительно хочу. Найду себе жилье и буду сама платить за квартиру. Подыщу соседку. И пусть поначалу будет немного трудно, но кого это волнует? Люси, я не жду, что ты простишь меня, и тебе определенно не нужно прислушиваться к моим советам, но не позволяй моему дурацкому видео испортить ваши отношения с Гаем. Боже, я надеюсь, что этого не случилось. Потому что ты заслуживаешь счастья.

Я натянуто улыбнулась.

– Ты ничего не испортила, даю слово.

Она коротко обняла меня.

– Спасибо, Люси. И я считаю твою идею с обувью замечательной. Она принесет настоящую пользу миру.

Я подождала еще несколько минут после ее ухода, а затем направилась к выходу. Коллеги меня поздравляли, а Яна, разговаривавшая за своим столом по телефону, махнула мне рукой, прося подойти поговорить. Но я не могла оставаться в офисе больше ни секунды. Завтра я вернусь и приступлю к работе, но сегодня собираюсь взять отгул на остаток дня.

Выйдя на улицу, я съежилась под дождем: буря разразилась в полную силу. Во всей неразберихе из-за Кассиэля я забыла плащ, и мое платье с кардиганом мгновенно промокли. Мне следовало вызвать такси, но мысли разбегались, а в груди было пусто, как будто из нее что-то вырезали. Говорят, то, что нас не убивает, делает нас сильнее, а я же просто оцепенела.

«Возвращайся к своей маленькой жизни…»

Дебер была неумолима, но даже здесь, на пустынных улицах, промокшая до нитки, я знала, что возврата к моей «маленькой жизни» нет. Я уже не тот человек, каким была десять дней назад. Но еще не знаю, кто я. Заблудшая душа в каком-то чистилище, не имеющая ни малейшего представления о