пляж от пластика и, возможно, сделать что-то хорошее для этого мира.

В «Оушен Альянс» я направилась прямиком в офис Гая.

– Привет, Люси, в чем дело? – спросил он. Возможно, всему виной мое воображение, но его улыбка казалась натянутой, и он с трудом заставил себя на меня посмотреть.

– Эм, нам нужно проработать много деталей по поводу поездки на Шри-Ланку. Разве не так?

– Шри-Ланку?

– Ага. Мы обсуждали это в субботу. На свадьбе.

Он склонил голову набок и сильно нахмурился.

– А что именно мы обсуждали?

Я вся напряглась.

– Ты не помнишь.

– Вот дерьмо. Я напился и наговорил глупостей? – Он наморщил лоб. – Забавно, я вообще не помню, чтобы пил. Прости, Люси, а что я сказал?

Либо он величайший актер в мире, либо его замешательство искреннее. Желудок скрутило, и я вспомнила странный запах вперемешку с мятными леденцами, и странную пустоту в его глазах…

– О боже…

– Черт, Люси, мне действительно жаль. Я не знаю, что случилось, но если я ввел тебя в заблуждение…

– Ничего подобного, – быстро прервала его я. – Мы обсуждали логистику. И все.

– Серьезно?

Я выдавила улыбку, хотя на самом деле меня сильно тошнило.

– Ага, серьезно. Ты просил помочь тебе рассчитать время по доставке всего необходимого, и я согласилась.

– Ох! – Гай расхохотался. – Что ж… отлично! Это огромное облегчение. Мне бы не хотелось думать, что я повел себя как придурок.

«Нет, просто ты был одержим».

А значит, последствия еще хуже. Не было никакой Шри-Ланки. И никакого «долго и счастливо» для меня. Ни всерьез, ни понарошку.

– Но ты все еще выглядишь немного потрясенной. – Улыбка Гая смягчилась, превратившись в нечто похожее на жалость. – Это как-то связано с видео Эбби?

– Каким видео?

– Послушай, Люси. Я думаю, это мило, и я польщен. Но у меня есть строгий принцип «никаких свиданий с коллегами». Он уберегает меня от неприятностей…

– Какое видео?

– Пустяки. Думаю, она играла роль сводни между нами. Глупо, правда?

– Глупо. – На душе осел тяжелый мерзкий ком. – Я не понимаю. Ты про свою песню в тот вечер в караоке-баре?

На лицо Гая вернулось смущение, а у меня снова все сжалось внутри.

«Он понятия не имеет, о чем я говорю».

– Я не помню, чтобы тогда пел. – Он усмехнулся. – Что тоже хорошо. Никто не захочет слушать подобное. – Он откашлялся и начал рыться в небольшой стопке бумаг на своем столе, не обращая внимания на мой недоверчивый взгляд. – Прости, Люси, мне нужно сделать еще миллион дел перед поездкой. Тебе еще что-нибудь нужно?

– Ничего.

– Удачи с презентацией, – пожелал он мне на прощание, когда я попятилась прочь. – Жду с нетерпением.

Я вышла из его кабинета и увидела моих коллег, группками склонившихся над телефонами или собравшихся вокруг ноутбуков, хихикая и перешептываясь. При виде меня все замолчали с одинаково виноватыми выражениями на лицах.

Я подлетела к Дейлу и Ханне из отдела по сбору средств и протянула руку.

– Дайте сюда.

– Ох, Люси, тут ничего особенного, – сказал Дейл, переглянувшись с Ханной.

– Тебе не нужно этого видеть. – Вперед вышла Яна, бросая на всех предостерегающие взгляды. – Пойдем, Люси. Обсудим твою презентацию. У меня хорошие новости…

Моя протянутая рука не дрогнула.

– Покажите мне.

Дейл смущенно посмотрел на Яну, а затем передал мне свой телефон. Эбби выложила видео в TikTok – монтаж записей за последние несколько месяцев, как я пускаю слюни на Гая в офисе, пялюсь, как щенок, когда он проходит мимо, поедаю взглядом во время его выступлений на совещаниях. Документальный фильм о моей жалкой влюбленности, саундтреком к которому служит песня под названием «Заметь меня».

Кожу будто разом охватило пламенем.

– Люси, – голос Яны звучал где-то в отдалении. – Забудь. Презентация…

Презентация. Точно. Мне придется выйти перед всеми этими людьми и говорить об обуви.

«Ни за что».

Я бросилась к своему столу, чтобы собрать вещи. Навсегда. Я найду другую работу. Где-нибудь, где меня никто не знает. Буду сидеть в уголке и заниматься своим делом, ни с кем не разговаривая. Потому что на прошлой неделе стало совершенно ясно, что происходит, когда ты начинаешь привлекать к себе внимание. Унижение и боль. Мои «демоны» были правы с самого начала. Глупышка Люси отважилась покинуть свою маленькую глупую жизнь и получила за это пощечину. Жестокую.

За считаные минуты я побросала все свои вещи в сумку – их было немного. Яна за мной не пошла. Вероятно, она вместе со всеми ждала меня в конференц-зале. Она сможет возглавить этот проект с обувью и без меня.

Я закинула сумку на плечо и уже собиралась уходить, когда взгляд упал на стоявшую в бутылке одинокую красную розу, которую мне подарил Кассиэль. Она потемнела и завяла, сбросив все лепестки. Кроме одного. Остался один лепесток, и он был таким же красным и ярким, как и неделю назад.

«Время еще есть».

Время для чего? Я все потеряла. Думала, что с Касом я прикоснулась к чему-то настоящему, глубокой правде о нас – обо мне, – но все это оказалось ложью. А его искупление и наш грандиозный план заставить Гая в меня влюбиться? Очередная ложь. Каждое самое сокровенное желание моего сердца вытащили на свет и растоптали в пыль.

Глаза наполнились слезами, и я опустилась на стул, уставившись на розу.

«Привет, тыковка», – голос папы прозвучал в моем сознании так отчетливо, как будто он сидел прямо рядом со мной. Мне даже показалось, что я уловила запах курительной трубки.

«Не сдавайся. Еще не слишком поздно».

– Нет, папа, – прошептала я, роза окончательно расплылась. – Я не могу…

«Да, ты можешь. Ты никогда не сдавалась, за тысячи лет ни разу».

«Ты сильная. Храбрая. Просто ненадолго об этом забыла».

В трещины расколотого сердца просочились крупицы правды. За одну неделю я увидела и почувствовала больше, чем за всю свою жизнь.

Я танцевала с дьяволом в бледном лунном свете[28].

Я выпрямилась, расправив плечи. Возможно, моя личная жизнь и превратилась в бесплодную пустошь, но я все еще стояла на ногах. Рядом не было никого, кто держал бы меня за руку. И никакой всепоглощающей любви, но у меня все еще оставалась я. Не так уж много на данный момент, но была еще работа. Океаны не смогут волшебным образом очиститься от сбрасываемого в них каждый год пластика. А это почти десять миллионов метрических тонн.

Я бросила сумку на стул и схватила портфель. Нервный комок в груди не исчез, и меня снова затошнило от мысли оказаться перед командой. Мое унижение слишком свежо в их памяти.

Но