— Я могу пройти в кабинет?

— Весли, да, конечно, проходите. Прошу, садитесь. Подойдя к креслу у стола, Весли сел. Прямой нос и светлая кожа Чамберса говорили о его европейских корнях, толстые губы, глаза навыкат и вьющиеся волосы — об африканских. Осторожно положив папку на край стола, спецагент сказал:

— Я провел исследование, сейчас точно установлено, что Джовани из гавани, о котором упомянул Кирьят, в Майами только один. Это Джовани Пальюччи, которому сейчас принадлежит небольшая гавань для катеров и яхт на Ки-Бискейне.

— Ага. — Вильяме отложил в сторону компьютерные распечатки. — И что дальше?

— Сэр, детали и подробности есть в этой папке, поэтому при рассказе я их опущу. Джовани Пальюччи был владельцем гавани для катеров и яхт в Хэмптон-Бее, Лонг-Айленд, однако фактически ему подчинялись все гавани Лонг-Айленда и восточного Бруклина.

Помедлив, коммодор нехотя отодвинул бумаги.

— Все гавани Лонг-Айленда и восточного Бруклина… То есть, как я понимаю, он был связан с мафией?

— Да. Думаю, объяснять, сколько приносят людям в портах Лонг-Айленда одни только наркотики, контрабанда и нелегалы, не нужно.

— Не нужно.

— Так вот, две недели назад Пальюччи все это бросил и перебрался в Майами, став владельцем небольшой гавани на Ки-Бискейне. Живет он сейчас тоже на Ки-Бискейне, где купил дом. Таким образом, он вдруг, в один день, отдал почему-то весь свой промысел другому, поскольку снимать пенки со всего этого самому, находясь в Майами, невозможно.

— Почему он это сделал?

— Сэр… — Пошевелив пальцами, Чамберс положил ладонь на стол и некоторое время рассматривал ее с каменным лицом. — Сэр, ответа на этот вопрос пока нет. Самое любопытное: накануне дня, когда Пальюччи оставил Лонг-Айленд, Службой береговой охраны в океане был обнаружен катер, на борту которого находился связанный по рукам и ногам Джордж Кирьят. Вы помните, как все произошло?

— Помню. На корме катера лежали два трупа, а Кирьята нашли в форпике.

— Совершенно верно. По нашей прежней версии, это были два трупа людей ФСБ, которых, опять же по этой версии, убили свои, обнаружив, что к ним приближается корабль береговой охраны. Таким образом, похитители, как мы считали, добровольно отказались от попытки похищения Кирьята. Но теперь я в этой версии сильно сомневаюсь.

— Очень интересно. — Коммодор бросил на Чамберса изучающий взгляд. — И в чем причина ваших сомнений, Весли?

— В поведении Кирьята.

— В поведении Кирьята?

— Да. — Спецагент помолчал. — В форпике на катере Кирьята нашли связанным и с заклеенным ртом. Но в соответствии с записью, сделанной Молчановым, он почему-то очень боялся, что кто-то, не важно кто, найдет некоего Джовани из гавани. Чего он боялся? Чего такого особенного мог сказать кому бы то ни было Джовани из гавани, который исчез сразу после того, как на катере нашли связанного Кирьята?

— Весли, подождите, дайте мне проследить всю цепь. Вы считаете, похищение фалыпак?

— Нет, я так не считаю. Установлено, что убитые, снабженные поддельными документами, несколько месяцев жили в доме во Флатбуше и вели за Кирьятом постоянную слежку. Вряд ли Кирьят стал бы все это имитировать, да еще потом убивать своих людей. Это безусловно не фалыпак.

— Тогда что это?

— Сэр, чтобы узнать, что это, выход один — узнать это у самого Джовани Пальюччи.

— Так узнайте.

— Я бы с удовольствием это сделал. Но, сэр, боюсь, по своей воле он нам этого никогда не скажет.

— Тогда что вы предлагаете?

— Я считаю, нужна операция. Причем хорошо продуманная операция.

Взяв папку, Вильяме начал просматривать лежащие в ней бумаги. Длилось это довольно долго; наконец, отложив папку в сторону, коммодор сказал:

— Хорошо, пусть будет операция.

«Фольксваген» Павел остановил на Поварской. Лина сидела сзади рядом с Джоном, и он обернулся:

— Лина, может, вы пока подниметесь ко мне? И подождете нас в моей квартире?

— Что, с вами я поехать не могу?

— Да, с нами вам лучше не ездить.

— Линочка, пожалуйста, будь умницей. — Лариса Александровна, сидящая рядом с Павлом, посмотрела в зеркало. — Мы едем ко мне, а я не хочу, чтобы ты появлялась возле моего дома. Там может быть опасно.

— Но, ба, тогда тебе туда тоже нельзя.

— Мне можно, потому что мне это очень нужно. Павел, вы проводите Лину?

— Да, конечно.

Поднявшись вместе с Линой на четвертый этаж, он открыл дверь своей квартиры:

— Проходите, чувствуйте себя как дома.

— Спасибо. — Войдя в квартиру, добавила: — Приезжайте скорее, я буду ждать.

Она посмотрела на него так, что он вдруг ощутил стук собственного сердца. «Черт, — подумал он, — а я ведь жалею, что она сейчас скроется за дверью. Я хочу как можно дольше быть рядом с ней».

С сожалением посмотрев на закрывшуюся дверь, спустился вниз и сел за руль.

Сейчас он должен был рассказать бабушке Лины все до конца, но как это сделать, не представлял, поэтому, сказав: «Лариса Александровна…» — замолчал.

Бабушка Лины посмотрела на него.

— Вы что-то хотели сказать?

— Хотел. — Дав газу, развернулся к Садовому кольцу. — Лариса Александровна, вы знаете, что у Фреда Луксмана был сын?

— Знаю, он от меня это не скрывал. Только почему был?

— Потому что он погиб. Его убили совсем недавно.

— Надо же… Что, этот сын был ведь сравнительно молодой?

— Сравнительно. Когда его застрелили, ему было пятьдесят два года.

— Господи, в самом расцвете лет. Я забыла, как его зовут, хотя Фред мне говорил.

— Его звали Кеннет.

— Да, теперь вспомнила, Кеннет. И кто же его застрелил?

— Лариса Александровна, приготовьтесь. Возьмите себя в руки.

— Павел, вы меня так готовите, будто собираетесь открыть какую-то ужасную тайну. Хорошо, я приготовилась. Кто?

— Лина.

Повернувшись, Лариса Александровна посмотрела на него в упор.

— Господи, Павел, ну что вы такое говорите? Вы что, хотите сказать, Лина застрелила сына Фреда Луксмана?

— Я хочу сказать именно это. Но застрелила она его потому, что перед этим Кеннет Луксман хотел ее задушить.

— И… И… И почему же он хотел ее задушить?

— Трудно сказать. Сейчас я почти уверен, что он находился под влиянием каких-то психотропных средств. Но я не сказал вам главного. До того, как Лина, обороняясь, вынуждена была застрелить Кеннета Луксмана, у нее с ним был длительный роман. Почти три года они жили как муж и жена.