— Но поговорить с ней мы все равно должны.

Сзади раздался звук шагов, это была тетя Настя; подойдя к ближней к берегу лодке, женщина присела, что-то поправляя на корме.

Понаблюдав за ней, Джон сказал:

— Я правильно понимаю, они с Ларисой Александровной ближайшие подруги?

— Да, ты правильно понимаешь.

— Может, спросим насчет Фреда Луксмана у нее?

— Давай спросим, почему нет.

Когда они подошли, тетя Настя встала, вытерла руки ветошью, посмотрела на Павла:

— Гуляете?

— Да, вот гуляем, смотрим на озеро. Анастасия Евгеньевна, мы хотели с вами кое-что обсудить.

— Да? — Пригнувшись, положила ветошь в лодку. — Хорошо, давайте обсудим.

— Разговор очень серьезный, вы должны отчетливо понять: сейчас вокруг Ларисы Александровны и Лины ходит смерть. Вы понимаете это?

— Ну… Конечно, понимаю, чего ж тут не понять. Но что я могу поделать?

— Сейчас объясню. Вы что-нибудь слышали о таком Фреде Луксмане?

Вопрос повис в воздухе; женщина, ничего не отвечая, стояла, разглядывая озеро.

— Значит, слышали, — сказал Павел. — Вчера мы с Джоном спросили у Ларисы Александровны, знает ли она Фреда Луксмана, и она ответила, что не знает. Так вот, Анастасия Евгеньевна, я почти на сто процентов уверен, что смерть, которая ходит вокруг Ларисы Александровны и Лины, как-то связана с Фредом Луксманом. И если вы хотите эту смерть отвести, вы должны сказать нам, была ли Лариса Александровна знакома с Фредом Луксманом или нет.

Тетя Настя долго смотрела на лодку, борт которой изредка постукивал о причал. Наконец произнесла тихо:

— Да, она была с ним знакома, но об этом вам нужно поговорить с самой Лорой.

— Но мы уже с ней говорили, — сказал Джон. — Она сказала, что не знает Фреда Луксмана.

— Поговорите еще. Я не могу вам ничего рассказать про Фреда, это не моя тайна.

— Не ваша?

— Нет, не моя. Лора дала обещание дочери, что Лина никогда не узнает о Фреде Луксмане, поэтому она вам ничего и не сказала. Но если она поймет, что от этого зависит жизнь Лины, я думаю, она расскажет.

Когда они вошли в комнату, Лариса Александровна сидела в кресле. На ней был домашний халат, из-под опущенного рукава выглядывала перевязанная левая рука.

— Доброе утро, молодые люди. — Сделав жест здоровой рукой, показала в сторону дивана. — Садитесь, не стойте.

Подождав, пока они сядут, улыбнулась:

— Вижу, у вас какое-то дело ко мне. Я угадала?

— Угадали, — сказал Павел. — Мы хотели бы кое-что уточнить.

— Пожалуйста, уточняйте. Но если вы хотите вернуться к вчерашнему разговору, боюсь, я ничего не смогу к нему добавить.

— Лариса Александровна… — начал было Джон, но Павел тронул его за плечо:

— Джон, позволь мне. Лариса Александровна, вы знаете, что случилось с Маргаритой Петровной Корякиной?

— С Ритой? — Бабушка Лины напряженно всмотрелась в него. — Нет. А что с ней случилось?

— Она мертва.

— Мертва? Вы… — Ее губы как-то беспомощно, по-старчески затряслись. — Вы не шутите?

— Нет. Ее убили те же люди, которые стреляли в вас. В ее собственной квартире.

Закрыв лицо здоровой рукой, Лариса Александровна отвернулась. Она что-то шептала сквозь слезы, и услышать этот шепот Павел смог, лишь пригнувшись к ней:

— Господи… Рита умерла… А вы мне ничего не сказали… Не сказали… О господи… Это же… Это же… Это же моя Рита… Моя Рита…

Больше он ничего не услышал, ее слова перешли в совсем уже неясный шепот и всхлипывания. Выждав, пока она успокоится, сказал:

— Лариса Александровна, мы пытались скрыть от вас правду, чтобы зря не волновать вас. Мы ошиблись, но ведь ошибаетесь и вы, когда пытаетесь скрыть от нас правду.

Достав из кармана платок, Лариса Александровна вытерла слезы. Вздохнув, повернулась:

— Какую это правду я от вас скрываю?

— Не знаю какую, но скрываете. Лариса Александровна, мы понимаем, что-то заставляет вас не быть с нами до конца откровенной.

— О господи… — Снова закрыла лицо рукой. Прошептала: — Павел, чего вы от меня хотите?

Подождав, пока она отнимет руку, Павел сказал:

— Мы хотим, чтобы вы рассказали нам правду о Фреде Луксмане, которого вы точно знаете.

— Узнав эту правду, мы сможем оградить от опасности вас и Лину, — добавил Джон. — Больше того, мы сможем вообще покончить с этой опасностью. Вы понимаете это?

В комнате наступила тишина. Когда Лариса Александровна наконец заговорила, ее голос звучал тихо и ровно:

— Хорошо. Хорошо, я расскажу вам, в чем дело. Вчера я действительно обманула вас. Но сделала я это потому, что дала обещание дочери никогда никому об этом не говорить. Особенно… Особенно Лине.

— Не говорить о чем? — спросил Павел.

— О том, что на самом деле она не Лина Гжибовская, а Лина Луксман.

Павлу потребовалось несколько секунд, чтобы осознать услышанное; за это время он успел изучить застывшее лицо Джона и услышать за окном слабое мяуканье чаек. То, что ему сказала пожилая дама, требовало подтверждения, и он спросил:

— Что, Лина на самом деле не Гжибовская, а Луксман?

— Да, она на самом деле не Гжибовская, а Луксман.

— Но почему вы не хотели об этом говорить?

— Господи, Павел… И вы, Джон… Это долгая история.

— Ну и ну. — Наконец-то вступивший в разговор Джон помахал ладонью перед лбом, будто отгоняя мошку. — Ну и дела. — Посмотрел на Ларису Александровну. — Может, расскажете, как все было?

— Что уж теперь. — Поправила рукав своего халата. — Расскажу.

Прошло, однако, еще некоторое время, понадобившееся Ларисе Александровне для того, чтобы посидеть, встряхивая головой и разглаживая полы халата. Наконец она сказала:

— Это было давно, очень давно. Мне тогда было тридцать семь лет, а Лене, моей дочери, девятнадцать. Фред Луксман часто приезжал в Москву, очень часто. Он как-то сказал мне, что одна из его бабушек была русской, поэтому он и любит сюда приезжать. Ну и… — Снова несколько раз встряхнула головой, не замечая этого. — Все началось именно тогда. Мы сидели с Леной в Коломенском, в летнем кафе. Фред прислал нам цветы, потом подсел. И стал ухаживать за Леной.

— За Леной, то есть за вашей дочерью? — спросил Павел.

— Да. Ему тогда было чуть больше пятидесяти, но он выглядел гораздо моложе. Он был очень элегантным. Все знали, что он американский миллионер, о нем писали все московские газеты. Ну и… Он вообще умел ухаживать. В общем, у них с Леной начался роман. Он довольно неплохо знает русский, ну и… — Вздохнула. — Честно говоря, я этот роман всячески поддерживала. Сами понимаете, такой завидный жених. Я спала и видела, что Лена выйдет за него замуж. Но потом… — Лариса Александровна замолчала.