– Верить может любой, а действовать способен не каждый, – заявил Грант, поднявшись и поправив воротник кожаной куртки. – Ты умеешь лишь первое.

Билл неосознанно содрогнулся всем телом, ощущая прилив непонятной тревоги, вызванной лишь одним взглядом и тоном Гранта Гарсиа. Этот человек с самого начала казался мистеру Уайту опасным, и сейчас он был ещё более подозрительно угрожающим. Если бы Билл не знал его, он бы начал сомневаться в искренности намерений такого психолога.

– По вам и не скажешь, что переживаете за свою пациентку.

– Не пытайся понять, что я чувствую. Никому это не удаётся, – бросил Грант и, утомленный данным разговором, направился в прихожую.

Нажав на ручку, он замер услышав громкий стук по двери. Грант без разрешения владельца дома открыл дверь. С порога на него устремились обеспокоенные взгляды двух мужчин.

Билл поспешно прошел к входу, встречая своих напарников. Он лишь улыбнулся и с досадой махнул в направлении своей гостиной:

– Что случилось? Проходите и рассказывайте.

Полицейские и с места не сдвинулись. Они уставились на Билла и, как могло показаться, сдерживались, чтобы не разразиться слезами.

– Билл, – начал один из них, который стоял ближе к двери.

– Что? – обеспокоенно проговорил Билл Уайт, распахнув широко глаза. После нежданного прихода и тревожного тона напарников не стоило ожидать хороших новостей.

– Не знаю, как сказать тебе, – неловко проговорил коп, растерянно изучая косяк двери.

Грант никак не отреагировал на тревожный тон. Он прекрасно знал, к чему ведут эти люди. Без его непосредственного участия происшествие, конечно же, не обошлось.

– Билл, – выдохнув, полицейский набрался сил и завершил начатое. – Двумя часами ранее поблизости участка была найдена молодая девушка. Мне очень жаль, Билл…

Полицейский прискорбно опустил глаза к земле, не осмелившись посмотреть на реакцию своего напарника.

Опьяняющий запах бренди заставил Ника закрыть глаза в предвкушении долгожданного отдыха. Для него сегодня был особенно сложный день. Как на правую руку Доминика Хардмана, на него навалилась вся черная работа, связанная с продажей полуавтоматических винтовок AR-15, которые весьма популярны среди массовых убийств. Операция осуществлялась путем использования экспортных лицензированных поставок через подделку документов.

Ник несколько раз моргнул, прогоняя прочь мысли о проделанной работе, и расплылся в улыбке, дотянувшись губами до краешка стакана. Он мгновенно вздрогнул, как только тишину прервал шум поднимающейся стены, которая в их случае служила тайной дверью.

Ник закатил глаза, устало выдохнул и, поставив манящий напиток на стол, злобно буркнул:

– Убью любого, кто посмел потревожить в миг моего удовольствия.

Поспешно поднявшись, Ник повернулся к машине, мотор заглушили, и он замер, уставившись на черный Роллс-Ройс и Саймона, стоявшего возле открытой задней двери автомобиля.

– Весьма громкая угроза, Ник, – проговорил Грант, проходя в большой светлый зал.

– Ну, тебя не убью, – быстро спохватился Ник, помявшись на месте, словно он почувствовал неудобство за неуместное высказывание.

Грант посмотрел на парня из-под насупленных бровей. Он подхватил стакан с бренди, предназначенный для «мига удовольствия» Ника.

– Не нервничай. Выпей, – Грант улыбнулся, доставляя другу облегчение своей непринужденной реакцией, ведь какими бы они друзьями не были, подобные заявления в сторону лидера совершенно нежелательны.

Ник взял стакан, который ему протянул Грант.

– Ты долго был у несчастного детектива. Надеюсь, он убит горем?! – язвительно бросил Ник, не скрывая удовольствия страданиями человека, который стоит на пути у Блокады.

– Билл готов сейчас же броситься с моста, – ответил Грант, давая понять, что чувствует детектив.

– Пусть бросается. Сохраним пули. Если он и после этого продолжит, я лично прострелю ему голову, и плевать, что копов убивать – дело грязное.

Грант опустил взгляд, вспоминая, что произошло за последние двенадцать часов. Билл Уайт вынудил его лишить жизни прекрасную юную девушку. Она ни в чем неповинна. Её вина лишь в том, что она так дорога сопернику Доминика Хардмана.

Теряя близких, люди ощущают внутри такую терзающую боль. В такие минуты дышать не хочется. Самое большое желание – это лечь в могилу рядом с тем, кого потерял.

Но какова боль, если человека убили из-за твоих действий? Ведь всё это можно было предотвратить без потерь и слез.

– Иногда я и сам боюсь своей жестокости, – проговорил Грант, теряя былой оптимизм.

– С чего бы это? – удивился Ник, настороженно посмотрев на своего друга.

– Мысли вслух. Не обращай внимания, – бросил Грант, едва улыбнувшись.

Он обернулся, ускоряя шаг к центральной комнате. Разум затуманили непонятные мысли о том, кем бы он был сейчас, если бы не Филипп Торес с бесконечными попытками свести Гранта с ума. Возможно, его имя бы курсировало на всех билбордах, звучало в передачах и новостях. Ведь в начале пути всё указывало именно на это. Дорога оборвалась вместе с мечтаниями и надеждами юного психолога. Частично он добился желаемого. Его второе имя очень популярно и несет пугающий посыл. Ведь теперь он не психолог, а убийца.

Если унестись в фантазии, то можно представить, что спустя столько лет он смог бы создать свою семью. Любящая жена встречала бы его с работы, а вокруг слышался счастливых смех детей. Теперь подобные мечтания кажутся нелепыми. Он никогда не сможет по-прежнему смотреть на жизнь. Его мировоззрение кардинально теперь отличается от наивного взора того парня, который и подумать не мог, что когда-нибудь будет убивать и возглавлять преступную группировку, наводя страх практически на всех жителей континента и за его приделами.

Грант тихо закрыл за собой дверь, медленно приближаясь к кровати, на которой уютно спала прелестная рыжеволосая красавица. В её руках была книга, а на тумбе стояла кружка с недопитым чаем. С первого взгляда могло показаться, что всё забыто и прощено. Она сейчас была такая домашняя, простая, что разум Гранта давал повод заблудиться в мечтаниях, где он не убийца, а эта девушка не его пленница.

Он взял с кресла сложенный вчетверо плед, расправил его и аккуратно укрыл Одри.

Грант присел на край кровати, наблюдая за ней спящей. Пока она не смотрела на него глазами, полными ненависти, он мог хоть на одно мгновение насладиться её спокойствием. Черты красивого лица не были напряжены, брови не насуплены. Он засмотрелся на темные длинные ресницы, контрастирующие с бледностью щёк.

Грант вспомнил то, как оставил её здесь, совсем одну. Билл очень его разозлил новым чрезвычайно глупым и беспечным поступком. Блокада не может молчать в ответ на подобные выходки. Грант мог отомстить детективу Уайту изощрённо. Так, как поступил бы на его месте любой преступник. Он мог убить дочь Билла. Это наказание стало бы наиболее жестоким и справедливым в рамках криминального мира. Но Грант не смог. Он не смог даже положить палец на курок. Будто невидимые силы держали его и не давали причинить этой девушке вред.