Во всех этих отношениях правление Сигизмунда I было периодом подготовки к решающим успехам, достигнутым при его сыне. Под властью старого короля влияние Реформации было довольно ограниченным. Лютеранство вскоре должно было появиться в западных провинциях по соседству с Германией, особенно в городах и Польской Пруссии, но оно никогда не было особенно привлекательным для польского населения. Сигизмунд I, однако, был встревожен и пытался остановить это продвижение посредством суровых, но редко исполняемых указов, которые не могли уменьшить интерес к церковной реформе. Этот интерес был вызван, как и в других странах, реальными злоупотреблениями в церкви, путешествиями и учебой в иных странах, распространением протестантской литературы, а также к концу его правления – первыми контактами с реформаторами ненемецкого происхождения, включая даже антитринитариев, которые появились в Польше. Так как этот интерес разделял и молодой Сигизмунд-Август, все сторонники Реформации с нетерпением ожидали его восшествия на престол.

Тем временем культура Возрождения наконец сформировалась при его отце – покровителе архитектуры и литературы, какими были и его самые знаменитые доверенные лица, и жена-итальянка Бона Сфорца, которая привезла в Польшу много выдающихся итальянцев, а также политические идеи страны своего происхождения. Поистине символичным было восстановление старого королевского замка на холме Вавель в Кракове, начавшееся до приезда королевы, в результате которого появился один из красивейших памятников эпохи Возрождения в восточной части Европы. Но это же культурное направление также отражено и в собрании государственных документов, писем и отчетов, которые охватывают все время правления Сигизмунда I. Это собрание документов называется Acta Tomiciana по имени Петра Томицкого – епископа Краковского и вице-канцлера, который олицетворял польский гуманизм в самых лучших его проявлениях. В нем также содержатся произведения ведущих писателей того времени, пользовавшихся великолепной латынью эпохи Возрождения, которые часто оказывались польскими дипломатами при дворах западных стран.

В этом отношении семья Ласких выделялась особой разносторонностью. В следующем поколении из нее вышел вождь польского протестантизма. Сыграв важную роль в английской Реформации, Johannes a Lasco, как его звали за границей, вернулся в Польшу, когда при Сигизмунде-Августе казалось возможным создание национальной церкви, отделенной от Рима. С начала царствования нового правителя в 1548 г. действительно шли публичные дискуссии и в сеймах, и в синодах различного уровня. В добавление к давним спорам между духовенством и знатью по вопросам церковной десятины и церковной юрисдикции эти дискуссии поднимали самые деликатные догматические вопросы, вызывавшие разногласия. В 1550 г. молодой король встал на сторону иерархов, чтобы добиться их поддержки в признании его брака с литовской аристократкой Барбарой Радзи-вилл. Однако вскоре после своей коронации она умерла, и Сигизмунд-Август никогда не был всерьез склонен останавливать протестантское движение силой. Напротив, даже в Риме он был готов поддержать по крайней мере более умеренные притязания религиозных реформаторов в отношении использования родного языка в богослужениях и сосуда для причащения для мирян, равно как и отмену целибата для духовенства.

Такая программа была также выдвинута одним из самых талантливых писателей того времени Станиславом Ожеховским – священником, женившимся, несмотря на протест его епископа. И хотя впоследствии он стал пламенным защитником католицизма, другие представители быстро развивающейся национальной литературы, такие как известный политический писатель Анджей Фрич-Моджевский или Миколай Рей, которые первыми с поразительным успехом использовали польский язык, оставались тесно связанными с религиозными тенденциями, которые к середине века привлекали к себе самые выдающиеся умы страны.

Однако среди сторонников Реформации существовало огромное разнообразие учений и мнений, из-за которого – раз уж им всем было разрешено свободно развиваться – была невозможна победа какой-нибудь одной из новых конфессий. В Великой Польше, где у лютеранства было много приверженцев, конкурирующая протестантская церковь была основана «Чешскими братьями». Изгнанные из Чехии, где они казнили после разгрома таборитов, обосновались в Лешно под защитой влиятельной семьи Лещинских. Эта община симпатизировала реформированной церкви, которая была организована кальвинистами в тесном контакте со Швейцарией и которая была господствующей в Малой Польше, а также в Литве, где Радзивиллы, стоявшие во главе всего Великого княжества, были ее главными покровителями. В то время как эти группы протестантов имели различия в учении в отношении причастия, даже более радикальные ереси, подвергавшие нападкам учение о Святой Троице и иногда ведущие к экстремальному рационализму, распространялись блестящими мыслителями – эмигрантами из Италии, включая двух Сочини, но их также развивали и некоторые поляки – отсюда и название «Польские братья». Они, по-видимому, стремились возродить арианство раннего христианства и одновременно находились под влиянием современных им коммунистических тенденций, которые пришли, в частности, от моравских анабаптистов.

Ортодоксальные протестанты были полны решимости выдворить этих экстремистов, и в ходе непрекращающихся споров среди быстро растущего числа сект они поняли необходимость согласования и принятия общего вероисповедания, чтобы противостоять объединенному фронту упрочившейся католической церкви. Когда Ян Лаский вернулся в Польшу в 1556 г., через год после заключения соглашения между «Чешскими братьями» и кальвинистами, он поддержал последних. Но он также рассматривал возможность принятия всеми более умеренного аугсбургского вероисповедания, которое, похоже, имело самые высокие шансы и пользовалось поддержкой сильного вассала Польши – герцога Альбрехта Прусского, а Кёнигсберг и недавно основанный в нем университет выступали в роли важного центра его пропаганды. Но Лаский умер в 1560 г., прежде чем было достигнуто какое-либо соглашение. Лишь 10 лет спустя представители всех трех протестантских конфессий собрались на Синод в Сандомире. И хотя они не смогли прийти к соглашению по реформированной швейцарской конфессии из-за оппозиции лютеран, они, по крайней мере, заключили официальный союз.

Такое сотрудничество было необходимо, во-первых, поскольку с 1565 г. раскол между протестантами и антитринитариями, движение которых вскоре обрело свой центр в Ракове, наконец закончился и, во-вторых, потому, что почти в тот же год католицизм снова начал набирать силу. На Сейме 1562–1563 гг. протестанты провели в жизнь решение о том, что ни один приговор церковного суда не будет приведен в исполнение государственными властями. Но после Трентского собора, декреты которого были приняты королем, когда они были представлены ему в 1564 г. папским нунцием, начался стихийный возврат в католическую церковь, главным образом посредством индивидуальных переходов в нее представителей ранее ведущих протестантских семей. Помимо нунциев, которые теперь постоянно жили в Польше, первые иезуиты, приехавшие сюда, во многом способствовали этой перемене, а католические иерархи продемонстрировали новое рвение под руководством кардинала Станислава Хосиуса.

В таких условиях некатолики хотели иметь конституционную гарантию того, что религиозная свобода в Польше сохранится. В конечном счете они получили ее за год до смерти короля, когда во время междуцарствия на Варшавской конфедерации в 1573 г. было решено поддерживать постоянный «мир среди тех, кто расходится во взглядах по религиозным вопросам». Эта хартия пошла дальше, чем любой другой «религиозный мир» в Европе XVI в., потому что она охватывала все конфессии, даже тех радикалов, которых протестанты хотели бы изгнать.