— То есть все шансы на то, что нас отсюда не заберут, — подытожил сказанное Ким. — Раз в России кризис. Или заберут неизвестно когда. Попали…

— Не совсем так, — возразил Липатов. — То, что я вам сейчас скажу, это неофициальная информация. И даже не достоверная. Это всего лишь мои собственные наблюдения и выводы. Ну, еще с Ярцевым мы об этом говорили, он примерно так же думает… Сейчас правительство пытается из кризиса как-то выбраться. При этом есть ясное понимание, что просто вернуть все обратно — это не выход. Усилить террор — тоже. Не сработает. Нужна работающая идеология, требуется, чтобы народ все же поверил верхам, чтобы хоть какая-то доверительная связка народ — власть появилась. Сделать это после всех тех дров, что успели наломать в последнее время, крайне сложно, может быть, и вовсе невозможно. Словами тут уже не отделаешься. Требуется показать делом. Вроде как что-то в этом направлении в последний месяц стали делать. Новый закон о персональной уголовной ответственности госчиновников неплох. За ним еще следом три закона должны принять — «О гарантиях собственности малого и среднего бизнеса» и одновременно с ним «О национализации ключевых добывающих компаний и стратегических производств», а также «О гарантиях и статусе граждан, занятых в реальном секторе экономики». Комитет полезности и МВД реформируют. Вроде как хотят сократить бюрократический аппарат чуть ли не вполовину. Выступал президент, говорил: если для осуществления экономической либо иной законной деятельности физических или юридических лиц требуется в совокупности более трех чиновничьих разрешений, значит это повод или для сокращения лишних чиновников, или для уголовного дела против них. Но что совсем странно — по госканалам медиасети был показан ряд программ о проблемах русского народа. Нет, вы только вдумайтесь! Не российского или какого другого народа, а именно русского! Я уж забыл, когда от госчиновника или в официальных медиа слышал слово «русский» вне словосочетания «русский язык». Это же табу последние лет тридцать. И тут на тебе, оказывается, в России живут русские и у них тоже есть проблемы. Может, действительно что-то поменяется к лучшему?

— Нам-то что с того, Максим Петрович, — махнул рукой Илья. — Мы, может, вообще России не увидим.

— А с того! — стукнул кулаком по столу Липатов. Подполковник был уже прилично пьян. — Сейчас властям как воздух нужны победы. И совсем не нужны поражения. Поэтому Российская Федерация Конфедерацию Илинрит пока и не признает, предпочитая делать вид, что ничего не произошло. Если нас в России официально признают и раструбят об этом на весь мир, а через месяц высадятся гвардейцы и сотрут всех в порошок, то это будет не только наше поражение, но и всей России. По CNN информацию сразу же подадут в нужном ключе: мы вмешалась в чужой конфликт, нагло нарушив все нормы морали, и были за это наказаны. А ни нас, ни Конфедерации, чтобы донести другую точку зрения уже физически не будет. Так что, с одной точки зрения, для России лучше Конфедерацию не признать и сделать вид, что она тут вообще ни при чем.

— А с другой точки зрения? — спросил Борис. — Раз вы сказали «с одной точки зрения», значит есть и другая?

— Есть. Если мы продержимся еще хотя бы полгода. Если к нам присоединятся другие гильдии или Высокие роды. Если станет очевидно, что Конфедерация Илинрит не случайность или курьез альваланской истории, а жизнеспособное государство само по себе. Тогда все изменится. Вот это будет победой. Громкой международной, дипломатической, космической в конце концов победой России, о которой можно будет заявить на весь мир. Тогда мы получим и официальное признание, и помощь в полном объеме, и обмен технологиями, и много чего еще. Так для России будет даже лучше — зачем сотрудничать с какими-то аморфными Советами, когда есть самостоятельное альваланское государство-союзник? Да и Конфедерация от нас, русских, никуда не денется — слишком многим нам обязаны и Ваулф, и Элитьен. Теперь вы понимаете, товарищи офицеры, почему я уходил от этого разговора? В нем не было смысла. «Варяг» прилетит через полгода или чуть позже. Если к этому времени Конфедерации не будет, то речь пойдет лишь о нашей эвакуации. Если будет, кого эвакуировать, конечно. Все, миссия к звездам будет считаться проваленной, а программы сотрудничества с альваланами забытыми. Россия выйдет из игры. Другое дело, если мы выстоим. Тогда — официальное признание государства, помощь со стороны России, взаимные договора, триумфальное возвращение на родину. Я представляю себе ситуацию примерно так. Все, как и на Элии, зависит только от нас. Больше рассчитывать не на кого.

— Рядовой Крауф!

— Я!

— Ко мне!

— Есть!

Крауф, стараясь четко печатать шаг, подошел к Илье.

— Товарищ лейтенант, рядовой Крауф по вашему приказанию прибыл.

— Встать в строй!

— Есть! — развернувшись, альваланин строевым шагом направился обратно.

— Ну что, товарищи бойцы, какие ошибки допустил рядовой Крауф? — спросил Илья, прохаживаясь вдоль строя. — Сержант Виоэн, вам слово.

— Начал выход из строя с правой ноги. Разворот при отходе не через то плечо, — отрапортовала альваланка.

— Верно. И это не только Крауфа касается. Шаг печатать научились, а развороты путаете. Я надеюсь, завтра такого не повторится, сержант? Пора бы уж основные строевые элементы отработать.

— Так точно, товарищ лейтенант. Мы сегодня вечером проведем дополнительные строевые занятия в порядке самоподготовки. Завтра все будет в лучшем виде. С Крауфом я отдельно поговорю, — Виоэн искоса недобро покосилась на щупленького, низкорослого рядового. Тот стоял в строю, и его фигура всем своим видом выражала желание слиться с местностью и стать невидимой.

— Не сомневаюсь в ваших воспитательных способностях, сержант, — холодно улыбнулся Илья. — А сейчас пора на стрельбище. У меня для вас хорошая новость: с завода для нашей роты прибыла партия автоматов. С сегодняшнего дня каждый получит свое индивидуальное оружие. Этот автомат теперь — ваше все. Жена, муж, подруга, ребенок — как хотите. Вы должны с ним подружиться, я бы даже сказал, понять друг друга, стать одним целым. Боец, который не ладит со своим оружием, долго не живет. Сегодня — первичная пристрелка, так сказать, знакомство. Стрелять в цель вы уже немного научились… — Илья помолчал немного, вспоминая самое первое занятие на стрельбище и того же Крауфа, который, зажмурив глаза, выпустил короткую очередь в песок в двух метрах перед собой, прежде чем неплотно прижатый к плечу приклад больно ударил его в скулу, чуть не сломав челюсть. Тогда первой из тех, кто смог попасть в ростовую мишень, стала Виоэн, за что заслуженно получила производство в сержанты. О чем Илья до сих пор нисколько не пожалел.

— И еще, товарищи бойцы, — продолжил офицер. — Послезавтра к нам прибывают бронированные грузовики. А также опытные экземпляры нового оружия, которое будет называться миномет. При всей его относительной несложности, это весьма эффективная вещь, можете мне поверить. Обучаться стрельбе из миномета будут лучшие из вас. Вместе со мной занятия будет вести другой офицер. На базе нашей роты планируется развернуть моторизованный батальон конфедерации с двумя взводами тяжелого оружия. Так что впереди у нас еще немало работы.