– Джимми…

Он не отозвался – и к лучшему. Анна коснулась губ кончиками пальцев, осознание того, что могло бы произойти, засни он немного позже, одновременно пугало и вызывало странную досаду. Однако еще больше страха вызвала собственная реакция – она почти была готова…

Благовоспитанной леди стоило бы встать и выйти. Но здесь и сейчас кому какое дело до ее воспитания? Анна осторожно коснулась щеки Джеймса, готовая в любую минуту отдернуть руку и вскочить. Но он спал, и она, осмелев, провела кончиками пальцев вниз по его шее, невесомым касанием погладила обнаженное плечо – он все еще был чересчур горячим, надо надеяться, что лекарство собьет жар. Ее ладонь скользнула ниже, к татуировке на предплечье, той самой, по которой она узнала его в первую встречу – кажется, это было целую вечность назад. Она ведь почти не знает его…

Но почему-то это кажется неважным. А важно – что у него нежные губы, и руки сильные, и он смотрит на нее так, что кожа плавится от внутреннего жара. А как он танцует…

Анна медленно покачала головой, потом встала и укрыла спящего «мужа» покрывалом. Ливси решил, что они любовники? Ха.

Если бы.

Аннабель мысленно строчила письмо Хлое с мельчайшими подробностями. Подруге понравится история.

Руки следовало срочно чем-то занять. Корзинка с рукоделием все еще стояла в углу каюты, и Анна впервые в жизни возблагодарила небо за возможность вышивать. Нитки, разумеется, перепутаны, а пялец и вовсе нет… Но другого способа срочно почувствовать себя леди у нее не имеется.

Спустя два часа Аннабель поняла, что переоценила и свои способности к вышивке, и способность рукоделия успокаивать ум. Зато когда в каюту явился доктор, Анна являла собой образец великосветской дамы у ложа захворавшего супруга. Ливси явно впечатлился, во всяком случае, продолжать неприятный разговор не стал. Лишь посоветовал принести кувшин с водой – дескать, после пробуждения Джеймсу нужно будет много пить. И тут же, не дожидаясь ее реакции, кого-то послал за этой водой, Анна услышала лишь топот в коридоре.

А вот того, что воду принесет давешняя девица, она не ожидала.

– Привет, – незнакомка закрыла за собой дверь, поставила кувшин на стол и улыбнулась. – Я Кристина, а ты Аннабель, верно?

Анна холодно взглянула на гостью поверх вышивки. На ней был мужской наряд – штаны и рубашка, наверняка из той же кладовки, где Джеймс нашел одежду для нее. Первым порывом было выслать нахалку вон, как прислугу, но она тут же поняла, что незнакомка разгуливает по подлодке не просто так. Ее саму при появлении на судне немедленно заперли, якобы для того, чтобы не смущать команду, и вряд ли этой позволено бродить, где вздумается…

– Я просто хотела убедиться, что Джимми в порядке, – беззаботно улыбнулась Кристина. Она прошлась по каюте, и чем ближе незваная гостья подходила к Джеймсу, тем сильнее Анне хотелось воткнуть ей иглу… куда-нибудь. – В конце концов, он был моим женихом. Жаль, папочка так и не согласился на зятя-вора.

Холодное аристократическое равнодушие Анна умела изображать идеально. Однако внутри все вскипело – значит, был женихом? Очень интересно.

– А ты, как я понимаю, его жена? – девица ухмыльнулась и закатила глаза. – Когда капитан мне сказал, я ушам своим не поверила. Он так убедительно доказывал, что с его профессией он не предназначен для семейной жизни… Ну и как он?

Вопрос был задан с такой улыбкой, что вряд ли касался здоровья. Однако Анна предпочла сделать вид, что не понимает намеков.

– Доктор сказал, что лекарство скоро подействует, но ему нужно отдохнуть. В тишине.

Увы, Кристина тоже не захотела понимать намек.

– Ой, я же не об этом! – она нахально присела на край кровати и заботливо поправила покрывало. – Я о… Ну, сама понимаешь.

Она подмигнула. Сохранять самообладание вдруг стало сложно, Анна до боли в пальцах стиснула иглу, молясь, чтобы не покраснеть. А нахалка продолжала болтать – о том, каким романтиком был «милый Джимми» десять лет назад, какие дарил цветы, и как был хорош ночью: «правда, кое-чему его пришлось учить самой, но он очень быстро соображает, и такой чуткий…»

– Но ты ведь и сама знаешь?

Анна вскинула голову, чтобы ответить что-то вроде «Не твое дело», но встретила взгляд гостьи – прямой, насмешливый, дерзкий, – и замерла.

– Ничего ты не знаешь, – с точно отмеренной жалостью в голосе произнесла Кристина. – Он тебе не муж… Даже не любовник. Бедняжка Джимми, и как его угораздило связаться с такой ледышкой?

Аннабель медленно отложила вышивку и встала.

– Пошла вон.

Кристина покачала головой и тоже встала. Взгляд ее вдруг стал серьезным.

– Я немного поболтала с капитаном. Ты ведь просто хочешь попасть домой, тебе здесь не место. Английская леди, воспитание, вышивка, – она кивнула на корзинку, и взгляд у нее был такой, что Анна невольно ощутила желание оправдаться. – А Джимми… Он ведь вор. Отличный вор, уж я в этом разбираюсь, мой отец был шерифом. Он тебе не пара, понимаешь?

Ввязываться в спор не стоило, но каждое слово этой девки цеплялось внутри, остро и болезненно, как рыболовный крючок. И разве она сама в глубине души не знала этого?..

– Хочешь сказать, – медленно проговорила Анна, – что он пара тебе?

Кристина выдержала ее взгляд.

– У меня нет ни дома, ни репутации. Такие, как ты, назвали бы меня шлюхой – и совершенно правильно. Мне некуда возвращаться, но остаться здесь я могла бы. С ним вместе. И знаешь… Я могу сделать его счастливым. А ты – нет. Подумай.

Кристина напоследок улыбнулась и вышла. Анна прикрыла глаза, стараясь успокоиться, но сейчас ей не помогла бы даже вышивка.

Ливси. Чертов змей нарочно подослал эту девку! Ловкий план – отправить ее в Лондон, и подсунуть Джеймсу бывшую невесту, чтобы не так скучал в разлуке!

«Женщина с драконьей меткой не может быть женой простого человека».

Слова доктора прозвучали в голове так отчетливо, словно он стоял рядом. Лорд Элессар не говорил ничего такого, но она вспомнила, как вились вокруг нее поклонники в Драконвиле. Настоящие драконы, способные превращаться в монстров… Женщина, способная выносить драконье дитя, неприкосновенна, но что, если нежеланные кавалеры попытаются устранить конкурента?

А ведь у них может получиться.

Анна заперла дверь, защищаясь от новых гостей. Ожидание и неизвестность выматывали, и так хотелось, чтобы кто-то другой, сильный и надежный, взял ее судьбу в свои руки, обнял и пообещал, что все будет хорошо…

Она так устала решать все сама.

Не снимая платья, Анна осторожно легла на край кровати, укрывшись вторым одеялом. Жар, исходящий от Джеймса, сменился уютным теплом, и она мельком порадовалась, что лекарство все-таки действует. Лежать вот так, в одной постели с полуголым мужчиной, было неправильно и неприлично, и каждый раз, когда менялся ритм его дыхания, она замирала от мысли, что он скажет, когда увидит ее рядом…