– Ее? – Губы уже едва шевелились.

– Куклы.

Владу показалось, что он снова услышал тихий скрип, но на этот раз скрипело не кресло. Однако, что именно стало источником звука, он понять не успел, окончательно потеряв контроль над своими мыслями и телом.

25 ноября 2016 года, 14:00

Столь быстрое обнаружение Кирилла Пронина живым и невредимым Соболева, конечно, радовало, но тот факт, что парень продолжал играть в молчанку, отрешенно глядя в пространство, раздражало. Он послушно выполнял любые указания, было несложно забрать его из лагеря, привезти в отделение, а позже и передать родителям под подписку, не дожидаясь, пока те придут качать права с адвокатом. Пронин принимал еду и напитки, узнавал родных, но молчал. Хотя говорить мог, это Соболев знал наверняка. Когда они с Петром Григорьевичем нашли его в пустой комнате бывшего жилого корпуса, на который указал Федоров, парень произнес:

– Тут была кукла.

Произнес, глядя на Соболева с отчаянной тоской и указывая на стул, с которого они его заставили подняться, чтобы отвести в машину.

Кукла. Опять кукла! Федоров тоже говорил, что парень должен держать в руках куклу, но той нигде не было.

Повторный осмотр лагеря результатов не дал: если убийца и был где-то там, то успел удрать. Темнота и парочка дыр в заборе работали на него. А может быть, его там и не было, ведь по данным наружного наблюдения Шмелев никуда не выходил, весь вечер находился дома.

Но кто же тогда привез Пронина в лагерь? Может ли у Шмелева быть сообщник? Или просто психотерапевт на самом деле ни при чем?

Но даже если так, и кто-то другой убил (предположительно) Бойко и похитил Пронина, а потом привез его в лагерь, чтобы разделаться с ним в той же манере, почему этот человек не пошел до конца? Кто ему помешал? Точно не нагрянувший с напарником Соболев: на тот момент капот автомобиля, на котором Пронина привезли, совсем остыл. Значит, приехали они не пару минут назад. Сколько нужно времени, чтобы убить человека? Соболев точно знал, что не очень много.

Логинов пока работал над найденным в салоне, а нашлось там очень много: комья засохшей грязи, несколько видов волокон и волос, разный мусор – Бойко не слишком-то следил за чистотой. Все это предстояло рассортировать и проанализировать, а пока эксперт смог дать только две зацепки, которые больше запутывали ситуацию, чем проясняли:

– Во-первых, ничего похожего на следы крови в салоне и багажнике нет, так что тело в машине или не перевозили, или очень хорошо его предварительно упаковали. Во-вторых, на руле, рычаге коробки передач и ручном тормозе только один комплект отпечатков. Остальные, видимо, стерты.

– Есть совпадение? – без особой надежды поинтересовался Соболев.

Логинов, заглянувший к ним, чтобы лично сообщить эту новость, загадочно улыбнулся.

– Не поверишь, но да. Отпечатки принадлежат Кириллу Пронину.

– То есть… Он сам приехал на машине Бойко в лагерь? – после секундного осмысления уточнил Соболев.

– Похоже на то. Или убийца протер руль и рычаги, а потом заставил Пронина их потрогать.

– На хрена?

– А вот это уже не ко мне вопрос, – ухмыльнулся Логинов, прежде чем уйти.

Факты выглядели довольно абсурдно, пока Петр Григорьевич не упорядочил их простой, но вполне жизнеспособной версией:

– А что, если Пронина вытащили из клиники не для того, чтобы убить, а чтобы дать ему сбежать? Тот же Шмелев, зная, что мы собираемся всерьез насесть на парня с расспросами, мог вытащить его из палаты, дать одежду, ключи от машины и велеть ехать, куда глаза глядят?

– Но почему? – не удовлетворился этим Соболев. – Самый надежный способ заставить парня замолчать – это убить.

– Если ты убийца, – кивнул Петр Григорьевич. – А если ты только покрываешь убийцу? Например, Шмелев, случайно оказавшись в этом расследовании привлеченным специалистом, в какой-то момент понял, кто убийца, или узнал от того же Пронина, и решил ему помочь. Возможно, это его знакомый или бывший пациент. Вот он и устроил Пронину побег, убедив, что полиция собирается все повесить на него.

– Нет, не складывается, – возразил Соболев. – Если предположить, что убийца завладел машиной Бойко после убийства, а Шмелев помог Пронину бежать, чтобы лишить нас свидетеля, то Шмелев должен быть в сговоре с убийцей и работать вместе с ним, чтобы дать Пронину машину.

– А если убийца все-таки сам Пронин? Тогда он знал, где машина…

– Вряд ли, – мотнул головой Соболев. – Зачем Пронину сначала прятать где-то машину, а потом возвращаться на шоссе пешком? И ты слышал: в машине нет ничего похожего на следы крови, а одежда Пронина была ею серьезно перепачкана. Он не мог не оставить следов в салоне, если вел машину в тот вечер.

Петр Григорьевич задумался, почесал подбородок и наконец изрек:

– Тогда у меня есть еще одна версия, в которой убийца все-таки Шмелев, и он дал Пронину сбежать, а не убил, чтобы подставить. Ведь из парня получался такой удобный подозреваемый, отчасти признавший свою вину побегом.

– Ни в одном из вариантов непонятно, почему Пронин вернулся. И почему поехал в лагерь. Не домой, не в полицию, а именно туда, где можно стать жертвой убийцы.

– Если у нас все-таки есть убийца. Тела-то у нас до сих пор нет…

– Да, будет смешно, если окажется, что в ту ночь никого не убили, – буркнул Соболев под аккомпанемент скрипа открывшейся двери.

– Думаю, что убийство все-таки было, – несколько возбужденно сообщил влетевший в кабинет Велесов.

Его взволнованный вид насторожил Соболева: у молодого следователя блестели глаза и слегка краснели уши.

– Ты что-то узнал?

Велесов важно кивнул, тыкая в экран смартфона, после чего развернул его к Соболеву и протянул аппарат ему.

– Вот, посмотри. Это видео вирусным образом распространяется с самого утра.

Включился ролик, заставляя Соболева сосредоточенно нахмуриться. Через несколько секунд оперативник скептически посмотрел на Велесов исподлобья.

– Ты сначала посмотри, а потом зыркай! – непривычно смело и дерзко заявил следователь, обычно общающийся более сдержанно.

Соболев бросил страдальческий взгляд на напарника, но продолжил смотреть творение какого-то местного блогера, лазающего по заброшенным местам. На его лице застыла скептическая гримаса, но тем не менее короткому яркому анонсу удалось его зацепить. Как минимум обещанием раскрыть некоторые тайны заброшенного детского лагеря и упоминанием событий две тысячи восьмого года.

Накануне, как Федоров и просил, Соболев навел справки. В системе никаких происшествий в лагере в тот период не значилось, и разговор с коллегами, которые могли выезжать на вызов, оказавшийся (или показавшийся) пустышкой и потому не попавший в сводки, тоже ничего не дал. Зато некий Алекс Найт обещал поведать миру подробности таинственного происшествия.