На краю Глотки Дракона взгромоздилось кошмарное существо — наполовину женщина, наполовину паук. Чудовище опиралось на восемь суставчатых лап и глядело прямо на Тол’чака.

Хун’шва отшатнулся. Одна из крабообразных тварей спрыгнула с потолка и оказалась рядом с ним. Повинуясь порыву охотника, огр обрушил на нее дубину. Заскулив, существо отлетело и шмякнулось о камень.

— Нет! — закричала Вира’ни.

Плюясь ядом, ведьма развернулась на хитиновых лапах и подхватила какой-то моток, скрывавшийся за ее спиной. Тол’чак успел заметить, что подобных, опутанных паутиной, вещиц там еще много.

Вновь повернувшись лицом к ограм, Вира’ни удерживала моток, зацепив его острым когтем-крюком одной из лап. И тогда Тол’чак понял, что же она прятала. Из плотно стянутых слоев паутины торчала детская рука. Маленький огр пытался освободиться.

— Одного вашего ребенка за одного моего! — закричала Вира’ни и занесла кокон над клокочущей лавой Глотки Дракона.

— Нет! — успел крикнуть Тол’чак.

Но в следующий миг ведьма отпустила малыша. Дергая рукой, ребенок упал в жерло. Когда он соприкоснулся с расплавленным камнем, из Глотки взметнулось пламя.

Ребенок умер быстро. Даже не вскрикнул. Смерть его беззвучным воплем отозвалась лишь в сердце Тол’чака.

Вира’ни стремительно обернулась и подхватила еще двоих спутанных детей. Занесла над багровой лавой.

— Я повторяю просьбу последний раз, Тол’чак! Подойди ко мне и принеси Сердце.

— Не ходи, — мрачно потребовал Хун’шва, отступавший к порогу Глаза, откуда уже не доносились крики, а только изредка слышались слабые стоны.

— Иди и помоги другим, — приказал Тол’чак вождю. — Спаси столько наших, сколько сможешь. А потом уходите подальше отсюда.

— Не надо!

Тол’чак рванул завязки своей сумки и выудил Сердце. Оно ослепительно сияло.

— Делай, что я сказал! — громко повторил он.

Хун’шва попятился от его рева. Поколебавшись несколько мгновений, вождь смирился с тем, что им командуют. Рыкнув напоследок, он скрылся в темноте.

Повернувшись к Вира’ни, стоявшей в окружении неподвижных тел и удерживающей над пропастью двух маленьких огров, Тол’чак пробормотал:

— Я не позволю невинным умирать за меня.

Стоя под прицелом пристального взгляда ведьмы-паучихи, он осознал, что бывают сражения, которые выиграть невозможно. Все равно он никогда не решился бы принести в жертву свой народ, всех до единого, даже чтобы спасти Врата Духов. Это его бремя, с которым он родился. Проклятие происхождения. Теперь, как и его предок, он нарушит клятву. Он отдаст Сердце этому порождению зла, чтобы спасти свой народ.

— Подойди ко мне! — приказала ведьма.

Тол’чак медленно зашагал навстречу своей судьбе, а паучьи отродья сновали по своду пещеры у него над головой.

Могвид плелся позади всех, хотя и старался не слишком отставать. Проход в скале был горячим из-за обугленных трупов и тлеющих ошметков какого-то мусора. Большинство изувеченных тел выглядело так, будто что-то разорвало им изнутри животы и грудные клетки.

Вначале отряд продвигался довольно быстро. На пути, который огры-охотники расчистили огнем, помех не встречалось. Ну, разве что несколько скорпионов, в длину не больше ладони, ковыляющих на перебитых лапках или корчившихся на камнях.

А потом послышались крики, гулко отражающиеся от каменных стен. Пришлось идти осторожнее. Могвид вообще предлагал вернуться, но его слова оставили без внимания.

«Вот и дураки, — думал он. — А я — дважды дурак, поскольку тащусь следом за ними».

Во-первых, он боялся возвращаться в одиночку. А во-вторых, оборотень имел насущную заботу, которая не давала ему покоя. Огр Тол’чак являлся ключом к освобождению от проклятия, соединившего близнецов в одном теле. И если скалоподобный великан оказался в беде, то Могвид просто обязан был помочь ему, во имя последней надежды на спасение.

Прямо перед си’лурой легко ступал Джеррик. Несмотря на почтенный возраст, капитан сохранял присущую элв’инам подвижность. Чтобы угнаться за ним, Могвиду приходилось едва ли не бежать, к тому же он жался к стенам туннеля, стараясь находиться под прикрытием. Во главе отряда шагали Магнам и Джастон. Странный крылатый ребенок семенил рядом с болотником, не обращая внимания на опасность.

— Уже близко, — прошептал д’варф, замедляя шаг.

Вопли перешли в стоны и редкие яростные вскрики.

— Кто же на них напал? — спросил Джастон.

Ответ выполз из трещины в ближайшей стене. Покрытое панцирем существо, вооруженное спереди клешнями, а сзади — хвостом с копьевидным жалом. Оно выскочило из укрытия и, прежде чем кто-нибудь успел пошевелиться, вскарабкалось по скале на цепких лапах, стараясь атаковать с высоты.

— Ну, погоди, ты, ползучая зараза! — воскликнул Магнам, прыгая вперед со скоростью, неожиданной для его внешне неуклюжего тела. Взмахом топора он ловко сбил тварь наземь.

Чудовище плюхнулось на спину, но в мгновение ока перевернулось и бросилось вперед, щелкая клешнями. Д’варф крутанул топором и срубил тянувшуюся к нему лапу. Тварь заскулила и отпрыгнула.

— Ага! Не нравится! — зарычал Магнам.

Он опять взмахнул топором, целясь в задранный хвост. Крабоскорпион мотнул жалом с молниеносной скоростью.

Жвала широко распахнулись, готовясь нанести смертельный укус.

— Берегись! — воскликнуло болотное дитя голосом Кассы Дар. — Это чистый яд!

— Может, он и яд, но я — противоядие! — Магнам сапогом прижал тварь к ближайшей стене.

Когтистые лапы царапали по голенищу, но лезвие топора вонзилось точно посреди прочных пластинок, покрывающих туловище. Зеленая жижа хлынула из раны, марая сапоги Магнама, разъедая кожу.

— Я их только что начистил! — выкрикивал он, ударяя снова и снова.

Вскоре от чудовища осталось лишь месиво разломанной чешуи и дергающихся конечностей. Нахмурившись, д’варф отступил, тщательно осмотрел испачканное лезвие, поискал, чем бы его вытереть, но в конце концов махнул рукой.

— Пойдем дальше! — сказал он, кивнув в ту сторону, откуда все еще доносились звуки боя, и отодвинулся от стены, подозрительно следя за каждой тенью.

— Отменно ловкая работа с топором, — Джастон хлопнул д’варфа по спине. — И ты продолжаешь утверждать, что всего-навсего походный повар?

— Какой же повар не знает, как разделать краба? — пожал плечами Магнам.

Джеррик, выдвинувшийся вперед, зашипел на них. Капитан-элв’ин, присев на корточки, выглядывал из-за поворота.

— У нас затруднение, — произнес он с обычной элв’инской невозмутимостью, но магия потрескивала вокруг его поднятой руки.

Когда остальные осторожно присоединились к Джеррику, то увидели — за поворотом весь проход, ставший полем боя, загроможден телами огров. Чуть дальше горстка мохнатых великанов, используя факелы, как горящие дубины, отмахивалась от крабообразных чудовищ. Стены и пол туннеля так и кишели ими.