– У вас есть джирзанский гаум?

Питейщик, с кожей такой темной, словно он был наполовину драконом, оглядел Хадита сверху вниз и кивнул.

– Я буду, – сказал Хадит. Питейщик принюхался, зачерпнул одну из кружек и пошел за напитком для Хадита.

– Гаум? – спросил Тау. Памятуя о своем последнем опыте, он не мог представить, что в этом напитке можно находить удовольствие.

– Он выпендриться хочет, – заявил Темба. – В Джирзе гаум пьют не только на церемонии мужественности. Там еще добавляют пару капель скорпионьего яда, разбавленного теплой водой. От этого он становится достаточно слабым, чтобы его можно было потягивать, будто ты настоящий Вельможа.

Тау покривился.

– Уж лучше сгнившего кактусового молока, – отозвался Хадит, глядя на желтовато-белое варево в кружке Тау.

– Вранье, – заявил Удуак и поднял только что осушенную кружку в воздух, давая питейщику знак принести еще одну.

– За Богиню и за королеву, – произнес Темба, поднимая кружку.

– За Богиню и за королеву, – повторили все, жадно глотая густую тепловатую жидкость.

Тау сделал глоток, закашлялся и рыгнул. Остальные засмеялись. Он сверкнул на товарищей глазами и рыгнул еще раз. Яу хохотнул, выплюнув на стол масмас, как раз тогда, когда питейщик вернулся с разбавленным гаумом Хадита и второй кружкой Удуака. Питейщик многозначительно посмотрел на Яу, испачкавшего ему стол, и Хадит попытался сгладить ситуацию, любезно поблагодарив хозяина. Тот поджал губы, но ушел, ничего не сказав. Не успел он сделать и пяти шагов, как посвященные громко рассмеялись. И Тау тоже. Он ничего не мог с собой поделать, ему просто было весело.

– Пусто, – проговорил Удуак, уставившись в свою кружку с таким видом, словно та его оскорбила.

Тау украдкой глянул на мешочек у себя на поясе. Жалованья ему хватало, чтобы расплатиться за целый круг.

– За мой счет, – сказал он, поднимая руку и поворачиваясь к питейщику.

– Вельможа голубых кровей, не иначе! – воскликнул Хадит, ухмыльнувшись.

Тау это не понравилось, и он уже хотел сказать об этом, но увидел ее. Она шла по улице. У него упала рука, открылся рот, он словно потерял способность двигаться. Должно быть, он замечтался… но она была реальна. Зури была здесь, в Цитадель-городе, в черной мантии Одаренной.

– Заказываешь? – спросил Удуак.

Тау бросил свой мешочек на стол и вышел из питейной.

– Тау? – окликнул его Чинеду.

Темба, должно быть, увидел ее первым.

– Оставь его. Он девушку увидел. Но он оставил деньги, так что, как он сказал, следующий круг за его счет.

Выходя на улицу, Тау услышал Хадита:

– Это не девушка. Это Одаренная.

Это была она. Тау стоял в нескольких шагах позади нее, но не узнать ни ее фигуру, ни походку он не мог. Это была Зури.

Все еще словно во сне, он позвал ее. Зури обернулась, и у него подкосились колени. Воспоминания, история, жизнь, которую он хотел провести с ней, – все хлынуло на него таким потоком, что его едва не сбило с ног.

– Тау?

– Это я, – сказал он, направляясь к девушке, протягивая к ней руку, молясь, чтобы она его не отвергла. Она позволила ему взять ее руки, и мягкая теплая кожа ее ладоней подействовала на него успокаивающе, усмирила гнев быстрее и лучше, чем смогли бы выпивка и шутки товарищей.

– Это ты, – проговорила она. – Правда ты. – А потом причинила ему боль: – Ты… это ты убил его? И хочешь убить их? – В ее голосе послышался страх. – За этим ты здесь?

Тау напрягся и отпустил ее руки.

– Нет, – ответил он. От этого признания ему было не по себе, но он заставил себя пройти через это. – Я здесь не за тем, чтобы их искать. Я… я не готов.

Она кивнула, словно она поняла, словно пыталась понять.

– А Лекан?

Тау не знал, что сказать. Он видел, как она разглядывает его шрам.

– Экон рассказал мне, что Лекан сделал с Аньей и ее семьей, – сказала Зури еле слышно.

Он уже почти забыл о своем шраме. Почти забыл о Лекане.

– Лекан… – Он осекся. Что ему было сказать?

Зури приняла его колебание за ответ.

– Спасибо, – проговорила она. – Спасибо тебе… за это.

Тау не хотелось говорить о Лекане.

– Так ты здесь? – спросил он. – Одаренная? Я думал…

– Я боялась ею становиться. Но сбежать в одиночку, наверное, боялась еще больше.

Он не мог понять, прозвучал ли в ее голосе укор.

– У меня не было…

– Разумеется, – сказала она слишком быстро, отмахиваясь от его незаконченного оправдания.

– Я не знаю этих мест. Здесь где-нибудь есть… я бы хотел поговорить.

– Разумеется, – снова ответила она и потянулась было к его руке. Но потом остановилась, помедлила и, наконец, сказала: – Иди за мной.

Тау последовал за ней. Но далеко они не ушли. Всего в паре улиц от питейной была круглая площадка. В ее центре находился маленький фонтанчик, такой сухой, словно он никогда не видел воды. По периметру, возле саманных зданий, окружавших ее со всех сторон, стояли каменные скамьи. И не считая старого Бывалого, спавшего в самой тени, площадка была пуста.

Зури отвела его к дальней от мужчины скамье. Она села, он – рядом с ней.

– Как будто это все не на самом деле, – сказала она.

– Как будто, – согласился Тау. – Зури. – Он испытал удовольствие, произнеся ее имя. – И давно ты в Цитадель-городе?

– Два лунных цикла. Меня забрали… Я уехала вскоре после тебя. – Она осмотрела его меч и одежду. Он был в синевато-серой форме Исиколо, которую выдавали всем посвященным. – Ты теперь Ихаше?

– Я посвященный, – сказал Тау, не в силах игнорировать ее немой вопрос. – Когда стану Ихаше, я смогу вызвать на поединок Келлана Окара.

– Келлана Окара? – переспросила она, прежде чем догадаться: – Одного из тех, кто…

– Он посвященный Индлову, сейчас на третьем цикле. Я смогу вызвать его на законный поединок. А потом, когда закончу обучение и стану воином, смогу требовать кровного поединка у Абаси Одили.

Зури распахнула глаза.

– Из Совета Стражи? У него же охранник, Ингоньяма. Ты это знал?

От ее вопроса весь план показался безумным, невозможным. Но он не позволил ей заметить, что он начал сомневаеться.

– Знал.

– Тау… – Зури покачала головой, и ее взгляд вновь скользнул к его шраму. Казалось, ее переполняла жалость.

– Они убили моего отца!

– Разве твоя смерть от клинка того же человека его вернет?

– Я должен это сделать.