- Мало сведений, - со вздохом признал Джанори. - К тому же планы наших неизвестных врагов нарушены и полагаю, не раз, трудно восстановить исходную картину. Библиотека цела, Ичи жив, бледные весь день думают только об одном: какую породу деревьев выбрать в покровители рода. Я бы предложил очень жесткие меры, - с сомнением добавил гратио. - Утром попросить всех жителей выйти на улицы и с собаками поискать в столице лишних людей и лишние запахи, если это возможно.

- До пожара были дожди, а теперь туманы густы на редкость, - покачал головой вождь. - Не думаю, что мы найдем след. Дождемся Магура. Может, я веду себя по-детски, но я верю, что отец вернется скоро, и что с его приходом все изменится. Да и Ичи вот-вот будет дома. Он расторопный.

Даргуш встал, еще раз похвалил пищу и собрался покинуть комнату, в полном недоумении косясь на жену: едва мужчины закончили свой разговор, сразу села возле гратио, вздыхает и обстоятельно, неторопливо, ни на кого не обращая внимания, рассказывает о войне и самой страшной в жизни зиме. Словно весь вечер ждала возможности выговориться! Хотя прежде ни с кем и никогда о том времени не проронила ни слова, только ночами плакала, просыпаясь и плотнее кутаясь в одеяло, словно давно ушедшие холода донимают и в теплом доме. Иной раз Юити не унималась, бежала к Ичивари, закрывать окно и укладывать сыну на ноги толстую шкуру...

- Банвас, идем, - вздохнул вождь, не желая мешать разговору. - Я понял, что надо искать в неразобранных записях. И я намерен доверить дело твоим пажам. Мне пора отдохнуть.

- Мы тихо, - осторожно пообещал Банвас.

- Сына Лауры заберите к себе, - велел вождь. - Тогда весь шум хотя бы сосредоточится в одной комнате. На чердаке станет тихо... Даже если вернутся Ичи, Магур и все магиоры степи с ними, не надо меня будить до рассвета. Попробуйте разобраться сами, Джанори спросите, стариков, кого угодно. Договорились?

Банвас гулко стукнул себя в грудь, несколько раз кивнул, выслушивая с полным вниманием, что именно надо искать и в каких записях. И побежал собирать свою команду. Вождь зевнул, потянулся и по лестнице прошел на второй этаж, прихватил одеяло, поднялся еще по одной лестнице, забрался под самую крышу и лег на жестком полу, у распахнутого окна, вдыхая ночной туман и слушая лес. На душе было темно и горько. Он видел три большие войны - три! Первая погубила родного отца, вторая едва не стоила жизни Магуру, заменившему его. Третья, самая короткая и почти бескровная, сделала Арихада полным хозяином леса... Более поздние расправы над одиночными кораблями лишь укрепили уважение к ранвари и их наставнику.

А теперь, кажется, в тумане беззвучно и незримо ведется четвертая война, и пока махиги её проигрывают: они даже не знают в лицо врага, свободно разгуливающего по столице. Даргуш прикрыл глаза и приказал себе отдыхать. Вождь не имеет права уставать и разочаровываться. Магур потерял больше, но по-прежнему крепок духом. Двух сыновей отняла первая война, жену и нерожденного ребенка погубил голод... Учеников изуродовал наставник. Но отец по-прежнему находит силы верить в людей и лес. И делать то, что другим не под силу. Не было бы надежды для Утери, если бы травница выпила тот настой, отказав младенцу в праве родиться и жить. Он, вождь, не углядел, Джанори не мог заметить, его ноги так слабы, что не позволяют уходить из столицы, а больше бледная сирота никому и не была нужна...

- Утром туман светлеет, - пробормотал вождь старую поговорку - и заснул.

Когда он очнулся, чувствуя себя действительно отдохнувшим и бодрым, туман был чист, как бумага, еще не тронутая пером. Поселок уже гудел и шумел, даже, пожалуй, сильнее обычного. Внизу ревел в голос Банвас, одно это чего-то, да стоит. Вождь потянулся, сложил одеяло и начал спускаться, вслушиваясь и кивая.

- Никого не пущу! Вождь сказал: хоть все магиоры, а вас гораздо меньше. Идите и завтракайте, вот мой сказ.

- Но - труп, - это уже Ичивари, недоумевающий и даже несколько смущенный самоуправством друга, распоряжающегося в его родном доме.

- Он уже точно никуда не спешит! - сделал неоспоримый вывод Банвас, гордясь собой. - Завтрак принесут сюда, садитесь. Всё!

- Если бы я не боялся драк, - вождь заинтересованно дрогнул бровью, вслушиваясь в голос, звучащий гораздо ниже, чем у Банваса, - я бы тебя снес. Но завтрак... Завтрак это хорошо.

Даргуш спустился по второй лестнице и остановился в коридоре, рассматривая из-за плеча Банваса зал, рассаживающихся за большим столом магиоров, Ичивари, стоя читающего какие-то записи, пажей, таскающих с кухни еду. В большом зале было на редкость людно: вон и Джанори, снова посетил дом вождя - если он вообще покидал его, а не провел ночь у постели Утери. На душе стало чуть легче: войны со степью не будет. Ичивари оглянулся, улыбнулся, рассмотрев за плечом Банваса отца. И начал в своей бестолковой манере, комкая события и оценки, приправляя их скороспелыми выводами, рассказывать о ночном происшествии. Покосился на Джанори и гордо добавил: он уже распорядился сам, воины с собаками проверяют тропы и обходят дворы. Чужаков в столице не должно быть, да и передвижения здешних жителей не вредно выявить: вдруг кто-то ушел вчера и до сих пор не появился дома? Вождь не стал возражать и отменять приказов, отданных от его имени. Сел к столу, сочтя завтрак удобным поводом к неторопливому вдумчивому знакомству с магиорами. Он принялся жевать батар, откровенно и в упор рассматривая чудовище, много раз упомянутое сыном еще по весне, то со злостью, то с обожанием. Но даже с тех слов Гимба представлялся менее внушительным.

- Племя хакка протаптывает тропу к победе и несет красный жезл? - уточнил Даргуш.

- Мы самое мирное племя степи, но наши плечи широки, и нам нужна просторная тропа, - зарокотал Гимба. - Мы желаем прикончить наставника, вождь. Это наше окончательное решение. Проводника выделите? Я доберусь до Арихада и скажу, что в ученики набиваюсь. Мне всего-то надо подойти к нему поближе.

- А как же красный жезл?

- Так я поясню, что мы воюем с вами и просим его помощи, - шевельнул плечами магиор. - Я Осторожный Бизон, но не глупый. Хотя многие почему-то путаются. А я...

Гимба замолк на полуслове, резко поднялся с места, отчего стол сперва накренился, а потом с внушительным грохотом встал на все ножки и отъехал в сторону - а это был очень большой стол... Все сидящие обернулись, придерживая ползущие тарелки, и попытались понять причину поведения огромного воина.

В дверях стоял Магур, обе руки старого вождя лежали на худеньких плечах девочки, смущенно осматривающей комнату, жмущейся спиной к деду и моргающей: столько людей, и все на неё обратили внимание, и все наверняка важные, ведь это дом вождя. Гимба еще раз толкнул жалобно пискнувший ножками стол, протискиваясь вдоль стены. Подошел к двери и оглядел прибывших с ног до головы. Кивнул Магуру, нагнулся и медленно раскрыл руку ладонью вверх.

- А я вот её буду охранять. У неё глаза грустные, это плохо, - тихо сообщил Гимба.

- Меня дедушка оберегает, - прошептала Шеула, опасливо глядя снизу вверх на человечище, принятого гонцом за трех воинов.