состоянии: боль была настолько сильной, что еще чуть-чуть, и он мог потерять сознание от шока. Но мучитель не позволил бы ему такой роскоши — Джерри должен был страдать столько, сколько он захочет. А он хотел, чтобы тот страдал вечно.

Примерно в 14:50 у дома № 2 на Клинской улице остановилось такси. Алекс вышел из машины и не мог поверить своим глазам. Он даже не предполагал, что по этому адресу находится злосчастная больница. Будучи студентом, он не раз слышал рассказы от однокурсников, как те ездили в Ховрино, чтобы побывать в этом культовом месте и наделать кучу тематических фотографий. «Все очень плохо», — подумал Алекс и полез через ограду. Попав на запретную территорию, он сразу же побежал к зданию в поисках входа в него. К счастью, это не заняло много времени. Алекс поднялся на третий этаж, так как считал, что, кто бы там ни был, он бы не стал что-либо делать на первых двух этажах, когда в распоряжении такая махина. Молодой человек мог бы часами бродить по безжизненным серым коридорам в поисках Джерри, но, к исключительно его, в данном случае, счастью, он услышал крики своего друга. Ориентируясь на истошные звуки, Алекс прокладывал себе путь.

Родосский решил сделать перерыв. Одним взмахом ножа он очистил лезвие от крови, а затем убрал оружие в сторону. Джерри, весь в крови и холодном поту, едва соображал, что происходит; он не мог говорить, но, хотя бы, был способен воспринимать информацию на слух. И то — лишь частично. Даниил снова полез в мешок. Оттуда, на сей раз, он вытащил сразу несколько инструментов для пыток: горелку, кастет и двуствольный обрез — весьма популярное в фильмах про зомби огнестрельное оружие, которое идеально подходит для того, чтобы вышибить кому-либо мозги. Какое бы оружие он ни выбрал — каждое перечисленное внушает страх. Родосский снова решил отвлечься на разговоры.

— Знаешь… наверно, мне стоит тебе рассказать, как все есть на самом деле. Ты же, наверняка, сам не поймешь. Идиот… Ты бы хоть узнал у Насти что-нибудь про меня, когда еще мог… Не прошло и полгода, как ты влюбился в нее. А я… А я со средней школы сохну по ней! Да, мы с ней вместе учились. Почти. Я был в десятом классе, а она в одиннадцатом. Мы общались, и она знала о моих чувствах. Но не могла их разделить, несмотря на то, что я ей тоже был симпатичен. Учеба превыше всего… Настя… Она такая — ты сам знаешь… Я поступил на филологический факультет лишь только потому, что она тот выбрала себе. Ты понимаешь это? Я всю жизнь был готов ей посвятить! Когда я оказался на первом курсе, узнал, что та ушла в академку. Ох, да… Ты, наверно, думаешь, что девушки меня не любили и сторонились… Нет, я их отшивал. Будь ты внимателен, заметил бы! Чертов эгоист… Вот кто ты, Кирилл.

И хоть криков больше не было, у Алекса был неплохой слух, и он смог ориентироваться на речь Родосского — шел на его голос. Понимая, что там его ждет нечто ужасное, молодой человек уже вытащил револьвер из кобуры и приготовил дымовую шашку, держа ее в левой руке. Ему предстояло пройти еще немножко, а затем затаиться, выжидая нужного момента. А тем временем Даниил Родосский, взял в руки горелку и слегка опалил открытые раны Джерри, прочинив тому невыносимую боль. Правда, загорелась и одежда тоже. Джерри снова начал кричать. Посмотрев секунд тридцать на то, как плавится на человеке одежда, Родосский облил Джерри водой из ведра, что стояло неподалеку — этот псих основательно подготовился к пыткам.

— Мне не нужно, чтобы ты сгорел до костей. Ведь тогда будет сложно опознать твой труп. А я хочу, чтобы твои друзья и близкие, зайдя в морг, узнали в порезанном и избитом трупе своего сына и друга… — произнес Родосский, а затем тотчас же надел кастет на левую руку и принялся избивать Джерри по лицу. Сделав порядка восьми ударов, он остановился и снял кастет, бросив тот на пол — время очередного отдыха и монолога. Даниил продолжил говорить, — Я специально бью левой, чтобы несильные увечья нанести. Если твое лицо превратится в месиво — тоже нехорошо получится… Интересно… А какое лицо было у Насти, когда удар пришелся на нее? Оно вообще сохранилось, или тебе пришлось лицезреть раздробленный череп и размазанные мозги своей возлюбленной на сидении своего автомобиля? Наверно, это невыносимо… Особенно для ее родителей. Неудивительно, что те считают тебя убийцей — ведь, так и есть!

Это была более чем простая пытка; изощренная — словно для важных плененных военных, чье тело было мало сломать, и посему следовало еще сломить их дух. Родосский психологически давил на Джерри. Он боялся, что не выдержит этого больше и быстрее умрет от сердечного приступа, чем от нанесенных ран. Даниил схватил обрез и медленно начал заряжать его. К тому же моменту подоспел Алекс. Спрятавшись за крупной бетонной колонной, он был готов напасть на этого маньяка. Родосского пробило на его последний монолог: «Я скажу тебе еще кое-что про Настю. То, что ты не знал про нее… Ей нравились светловолосые высокие парни в очках. Прямо про нас, да, Кирилл? А еще она мечтала написать книгу детских сказок… Поэтому я и пошел на направление магистратуры «детская журналистика». А еще… Ей пришлось уйти в академический отпуск, потому что успела подмочить репутацию в группе; хотела, чтобы про нее забыли. О покойных непринято плохо говорить, но… Настя была самой обычной проституткой. Еще со школы у нее была дурная репутация среди тех, кто по-настоящему знал ее. Ты, конечно, можешь мне не верить, но смысл мне тебе врать сейчас? Представляешь… Мы с тобой полюбили обыкновенную проститутку! Да… Если загробный мир существует, то передавай ей привет от меня; скажи, что я все еще люблю эту двуличную мразь!».

Это было мощно. Ни Алекс, ни, тем более, Джерри, не был готов услышать такое откровение о человеке, который до этого представлялся едва ли не в образе святой. На этой фразе, Родосский включил на телефоне очередную композицию от «Five Finger Death Punch» — «Nеvеr Enоugh». Следом он тотчас же зарядил обрез, но прежде, чем тот успел нацелить его на Джерри, Алекс ворвался в гущу событий своим, уже проверенным, методом — бросив дымовую шашку. Позабыв о заложнике, внимание Родосского тут же переключилось на прилетевший снаряд. Он успел схватить в