Он почти видел, как Первый Коготь смеется над ним.

«Дипломатия, – хихикал предводитель Тигриной стражи, – дипломатия – не твоя сильная сторона. Эти люди должны считать тебя вежливым и даже благодарным. А ты как себя ведешь?»

«Ты хочешь, чтобы я упрашивал их?» – взревел Тул.

«Ты мог бы, например, притвориться безобидным».

«Я не собираюсь ни перед кем пресмыкаться».

«Конечно, нет, – усмехнулся Первый Коготь, – лучше ты будешь оскорблять и угрожать. Я слышал, что людям очень это нравится».

Тул подавил желание зарычать в лицо мертвому Первому Когтю. Он все-таки был прав. Тулу нужны были люди, а он отталкивал их раз за разом. Он провоцировал их вместо того, чтобы переманить на свою сторону.

Почему?

Желание оскорблять было почти невыносимым. Как будто он хотел доказать им, что он никогда их не слушался и не будет слушаться. Что он полностью независим. Что он свободен.

Но он действительно свободен. Это чистая правда. Зачем тогда провоцировать?

Что-то в Ните Патель и ее отце вызывало у него приступы гнева… Тул нахмурился.

Они ничем не отличались от «Мерсье». Они покупали и использовали плюсовых, селили их в своих домах и на своих кораблях. Приобретали за деньги абсолютную верность и умения генетически измененных существ. Рабовладельцы, вот кто они. Его враги. А он пытается с ними договориться.

Тул понял, что рычит. Гвоздарь и Нита в ужасе смотрели на него.

«Они тебя боятся, но не видят, кто ты. Они считают тебя монстром, сорвавшимся с цепи. Они люди, а ты нет».

– Что может убедить вас, что я достоин вашей помощи? – горько спросил Тул. – Что сделать, чтобы вы посмотрели на меня как на человека?

– Дело не в этом! – воскликнула Нита. – Ты спас меня. Ты спас Гвоздаря. Да! Спас! Но вовсе не все на этом острове тебе обязаны. – Она подняла ладонь, когда Тул снова рыкнул. – Дай мне закончить, рычать будешь потом. Мы все понимаем, что ты можешь разорвать нас на куски, если захочешь. Но отец не поэтому злится, а мы не поэтому тревожимся. Твое появление изменит жизни десятков тысяч людей во всем мире. Дело не только в нас. Ты подвергаешь опасности всю компанию. Если «Мерсье» нападет, мы все погибнем. Люди, конечно. Но и плюсовые тоже. Посмотри, что случается с теми, кто помогает тебе. Что случилось с девочкой, о которой ты нам рассказывал? С ее командой? С твоими солдатами в Затонувших городах? – Голос у нее перехватило, и она отвернулась. – Посмотри, что случается со всеми, кто тебе помогает.

Тул хотел ответить, но замолк. Он вспомнил Малю, маленькую и одинокую, последнюю из команды, скорчившуюся под пирсом.

«Мы мрем как мухи», – сказала она.

Тул посмотрел на Ниту и Гвоздаря. Ему хотелось уничтожить их за предательство, но он видел только страх. Не перед ним, а перед тем ужасом, что шел по его следам.

Мрем как мухи.

И тогда он наконец задумался.

Нита проснулась посреди ночи с колотящимся сердцем. Ей снился огонь, сходящий с небес, – точно такой, как рассказывал Тул. Ракеты, сотни ракет падали вниз с дронов, и весь остров ее семьи пылал. Все сгорели: Гвоздарь, ее отец, двоюродные братья, работники…

Она осторожно потянулась к Гвоздарю и тронула его за плечо:

– Ты спишь?

– Нет.

В лунном свете старые татуировки разрушителя кораблей на лице казались темными и незнакомыми.

– Мне страшно, – сказала она.

Гвоздарь нащупал ее ладонь, и их пальцы переплелись.

– Ты думаешь, твой отец снова попытается напасть на Тула?

– Я не знаю, как он это сделает. Ты сам все видел.

Иногда так просто было говорить о своих чувствах и страхах и даже признавать свои неудачи. Но сейчас она отчаянно пыталась найти слова. Сказать то, что она боялась сказать, сказать то, за что Гвоздарь будет, может быть, ее презирать.

– Он меня пугает, – сказала она наконец.

– Он очень быстрый. А если он может подчинять себе других плюсовых, – выдохнул Гвоздарь, – это джокер, да.

– Нет, не только в этом дело. Просто… – она помедлила – ей было стыдно за свои чувства. Стыдно за мысли о плюсовом, который когда-то помог ей, а теперь был гостем в ее доме, спал совсем недалеко от нее, – просто… – она решилась наконец и сразу же прокляла себя за эти слова, – он не видит в нас людей.

– На самом деле как раз видит, – мрачно усмехнулся Гвоздарь. – Это-то и пугает. Мы для него просто люди. Не хозяева. Не владельцы. Просто люди. – Он посмотрел на нее, придвинулся чуть ближе. – Сколько ты знаешь плюсовых, которые так себя ведут? Ни одного. Плюсовые всегда верны. В этом их суть. Их не нужно уговаривать или просить. Тебе не нужно волноваться об их чувствах…

– Я всегда добра к… – перебила Нита, вдруг разозлившись.

– Я не об этом, – продолжил Гвоздарь. – Ты еще помнишь, каково это – жить с ним? Там, в трущобах? По-моему, он уже тогда таким был. Наверное, теперь это стало очевиднее, но и тогда было заметно. Ты просто не привыкла к этому. Он не изменился. Просто странно видеть такое здесь, в своем доме, где ты обычно командуешь.

Ните не понравилось направление мысли Гвоздаря.

– Я никем не командую.

Гвоздарь перевернулся на бок и посмотрел на нее.

– Командуешь, конечно. Именно для этого предназначены присяги и наложенные на плюсовых ограничения. Ты хорошо обращаешься со своими плюсовыми, но они все равно не люди. И они и не ждут, что к ним будут относиться как к людям. Они не требуют ничего так, как требуют люди, – он пожал плечами, – а Тул требует.

Нита покачала головой:

– Нет, я не про это.

Гвоздарь посмотрел на нее с усмешкой.

– Ладно, не только про это. Я согласна, это неприятно. Но есть и кое-что еще. Посмотри, на что он способен. Посмотри, как он провоцирует нас. Он больше не единственный независимый плюсовой, он сам это сказал. Он – воплощение бунта, – она помолчала, – а еще он сердит. Он хочет отомстить за все, что с ним сделали. За всех людей, которые шли за ним. Мы даже не можем найти девушку, о которой он нам рассказывал. Которая последней ему помогала. За ним тянется след из трупов, и он хочет отомстить за них.

– И?

– И что нам делать? Я действительно должна ему помочь? Как… – она осеклась и громко сглотнула, – я должна вести себя ответственно. Мы не можем просто оставить его здесь, как обычного гостя. «Мерсье» собирается на нас напасть.

Гвоздарь беспомощно пожал плечами:

– Тебе нужно решить, доверяешь ли ты ему.

– Если бы… дело не только во мне.

Какое-то время оба молчали.

Нита задумалась, не заснул ли Гвоздарь. Он лежал так тихо, что, наверное, спал, но, склонившись над ним, она увидела, что глаза у него открыты. Он смотрел на звезды сквозь стеклянный потолок.