— Дигоро, Дигоро, успокойся, — маг с полосами на лице, обозначающими, что он относится и к боевым, и к целителям одновременно, тоже сел в кровати, потянулся к кружке с запахом отваров. — Ты бы вон лучше поинтересовался о своем новом ученике, откуда он. Я так, понимаю, ты, Юлиан, из земель Олеандра?

— Да, из Ноэля, — отозвался в согласии мужчина и тоже приподнялся на своей половой постели, спрятав обрубок руки под спальную рубаху.

— Я слышал, что в вашем Ноэле стали появляться маги. Это правда?

— Да, но очень условные маги… Кхм, они вроде бы обитают около Голубого когтя, это маяк, но способны лишь разогнать тучи и залечить небольшую рану. Насколько я знаю, никаких могущественных чародеев у нас не водится.

— Ну, отчего же. Ты же вырос в особняке Харинфа? А Харинф — это сердце эпохи Расцвета, величайший маг из всех ранее рожденных. Наш Архимаг, которому ты… — Габелий покачал неодобрительно головой. — Которому ты повредил челюсть — он один из известнейших учеников Харинфа, Повелителя Бурь.

— Я родился уже после смерти Харинфа, так что не имел чести быть с ним знакомым и был в его доме лишь мальчишкой-прислугой.

— Ах, да, но я на самом деле хотел бы поинтересоваться насчет твоей связи с Кельпи, — Маг шепнул пару слов и разогрел остывший декокт в кружке. — Она звучит в твоей голове?

— Нет, не звучит, — Юлиан прислонился спиной к стене.

— Так ты ее звал, обращаясь в пустоту?

— Да.

— Габелий, прекращай этот занудный допрос, давай спать, — заворчал с кровати Дигоро и опустил с кислым выражением лица на прохладный пол костлявые ноги. — А ты, мальчишка, знай свое место, как правильно иной раз говорит наш хозяин. То, что ты смердишь теперь своим гнилым обрубком не там в бараке, а здесь — твое великое везение, — старик-веномансер с презрением принюхался к плесневелым тряпкам под рубахой северянина. — Тебя же водили в баню, почему не снял эти повязки, зачем портишь здесь обстановку этой жуткой вонью? Рвань с Трущоб и та лучше пахнет…

— Я попрошу завтра новые бинты и сменю повязку.

Габелий, кряхтя, сполз с кровати, колыхая из стороны в сторону большим пузом, нашел ногами на ощупь войлочные тапочки и пошел к матрацу.

— Габелий, ради Гаара, ну куда ты со своей тряпочной добротой опять лезешь, — с этими словами Дигоро психанул и резко лег в кровать, уткнулся взглядом в стену.

Маг опустился на колени.

— Дай-ка глянуть, Юлиан, — прошептал Габелий.

— Не стоит, не нужно. Я сменю завтра повязки, Габелий.

— Нет-нет, давай посмотрю. У меня основная специализация — это все-таки целительская, а в боевой магии я поднаторел ровно настолько, чтобы вовремя отвести от хозяина удар щитом, а там уж Латхус и Тамар вмешаются. Так-то я занимаюсь восстановлением органов Советника Ралмантона наравне с лекарем Викрием. Давай-давай руку, не бойся, не укушу.

Дигоро ядовито хохотнул из-за подушки. Как уже заметил Юлиан, веномансеры никогда не отличались добрым нравом. В легком страхе северянин с трудом отмотал, буквально оторвал, вдавленные и уже вросшие в руку лоскуты, и по комнате разнесся терпкий запах гнили. По дрожащему обрубку побежали горячие ручьи крови, которые пышнотелый маг стал ловко промакивать заготовленным полотенцем.

— Ай-яй-яй, ну что тут можно сказать, никакого ухода за рукой. Был бы человеком — уже бы получил заражение крови и кормил оборотней на мясном рынке.

— Со мной все хорошо, Габелий, пожалуйста, не тратьте свое время. С этой рукой уже ничего не сделать… — кровь отлила от лица Юлиана, и он сжал челюсти, чтобы не вскрикнуть от боли, когда Габелий принялся деликатно осматриваться рану, поднеся ближе светильник.

— Ну, надо было не спасать ту демоницу по-хорошему. Хотя, если она обвилась вокруг твоей души, как паразит, то для тебя спасение ее жизни и свободы — это равноценное спасение себя, — пока кровь пропитывала хлопковые полотенца, Габелий постучал по соседней стене, и явился слуга, который уже спустя пару минут приволок таз с водой. Маг заклинанием нагрел воду и стал бережно смывать слой грязи с запястья вокруг раны. — Знаешь, а ведь достопочтенный Наур, наш Архимаг — он очень опасный человек, Юлиан. Ведь не прикажи тебе тогда отрубить руку хозяин, тебе бы спустя минуту отсекли голову. Наш хозяин спас тебя, дважды.

— Я знаю это, почтенный маг, и я ему благодарен.

Юлиан нахмурился, думая, чтобы придумать с рукой. Габелий со своей добросердечностью не позволит снова намертво ее замотать. Но ответ пришел сам.

— Я могу по вечерам пробовать исцелять твою руку, — прошептал Габелий с кряхтением, стоя на коленях и выжимая в теплой воде тряпку. — Кто знает, может быть это клеймо Кельпи защищает тебя лишь от дурных заклинаний. Все-таки занятная история, да. Но ты, Юлиан, главное, не зли хозяина. Недуги ослабили его, — полнотелый маг, спрятав край бороды под спальное платье, чтоб не испачкать, продолжил уже тише. — И озлобили, Юлиан. Хозяин не признает шуток, поэтому не вздумай шутить при нем никогда, даже общаясь с нами двумя. И… да, ни в коем случае не касайся его, даже за одежду, разве только хозяину не будет угрожать смертельная опасность. Иначе сразу вздернет. Он очень не любит, когда до него дотрагиваются. Я бы, наверное, тоже не любил, если бы десять лет вокруг меня бегали одновременно с несколько лекарей, обращаясь как с куклой. Для твоего здоровья будет лучше, если усвоишь эти правила.

— Я вас понял, Габелий, спасибо, — благодарно кивнул Юлиан, не сводя глаз с ловких рук целителя, который уже закончил обмывать руку и теперь достал из своей сумы коробочки с лекарствами. — Если вы попробуете исцелить руку, было бы неплохо. Но незачем вы тратите мази, не стоит…

— Пустяки, я их сам готовлю, и они всегда в избытке, не волнуйся, — махнул рукой старик, а затем, увидев зыркающего с кровати Дигоро, махнул и в его сторону. — И еще. Никогда не перечь хозяину, он этого тоже не терпит… Ну вот, рука теперь выглядит не так жутко, хотя странно, конечно, почему она у тебя с таким свежим и кровоточащим срезом, будто вчера ее отрубили, а не с полгода назад.

— Наверное из-за тугих бинтов.

— Возможно, вполне. Хотя странно. Я что еще хотел спросить, Юлиан, — маг подвинулся чуть ближе и дыхнул сырными лепешками на северянина, шепча тому на ухо. — Ты же сын Филиссии, да?

Вопрос был задан с подвохом. Да, Юлиан обещал старику Илле никому не рассказывать о связи с ним, но отрицательный ответ касаемо Филиссии мог вызвать подозрения. И потому Юлиану пришлось ответить утвердительно. Теперь-то северянин понял, к чему был весь этот цирк и почему хитровато-простодушный Габелий так добр с рабом.

— Да.

Костлявый Дигоро на кровати от этих слов даже подскочил, отчего его подушка шмякнулась на пол, и тут же встретился с торжествующе-насмешливым взглядом мага.

— Славно, я так сразу и подумал. У тебя ее васильковые глаза. Я помню Филиссию, милая была девушка, хоть и с капризами. Но наш хозяин любил ее северное своенравие и дикость, которых лишены южные тепличные барышни. Стоило ей топнуть ножкой, так он ей то цветок, то колечко. Правда, жаль, что так все получилось… — Габелий задумчиво сверкнул глазами на своем обрюзгшем лице с носом-картофелиной и бережно замотал обрубок повязками, предварительно смазав мазью. — Если ты не против, давай начнем лечение заклинаниями завтра. Я слегка притомился за сегодня. А пока береги руку, Юлиан, следи за своими словами и действиями, и тогда у тебя будет все хорошо.