Завязала себе глаза. Один из невольников проверил, хорошо ли, а потом она вслепую вскочила в седло. Уселась поудобней.

Бердеф появился рядом, явно заинтересованный происходящим. Она установила контакт и позволила, чтобы ее захлестнули картины, видимые его глазами.

Странно было смотреть на себя саму. Небольшая девушка со светлыми волосами, заплетенными в короткую косу, сидящая на крупном жеребце; на его спине она казалась малым ребенком, который влез на коня своего отца. Кольчуга, темные штаны — дух пса не передавал ей цвета так, как она привыкла, — сабля на боку и сагайдак с луком у седла. Колчан по другую сторону топорщил перья стрел. Собственно, решила она через мгновение, не так уж и плохо она выглядит. Уселась на коне поудобней, смотря глазами пса. Подняла ладонь ко лбу, откинула волосы.

— Внимание! Едем!

Торин двинулся шагом, приспосабливаясь к шагам проводника. Согласно просьбе, не пытался никого кусать, хотя, если путешествие затянется и конь начнет скучать, он все же попробует использовать зубы.

А может, и копыта.

Они углубились в лес. Детство Кайлеан прошло в Олекадах, и она хорошо помнила тамошние еловые и сосновые заросли, ряды стволов, поросших снизу папоротниками и кустиками травы. Здешние леса были другими, деревья и кусты дико, безумно разрастались, свободное пространство появлялось только там, где поработали люди с железом в руках. Кусты, лианы, заросли, встающие, казалось, с каждой пяди земли. Если вся эта страна выглядит так, то ничего странного, что армия рабов не боялась кавалерии. Здесь десять пеших стрелков могли остановить хоругвь всадников. И ничего странного, что Кахель-сав-Кирху, если именно он и командовал армией, выбрал Халесийскую возвышенность местом для лагеря. Для меекханского пехотинца это были идеальные условия.

Вот только нельзя добиться победы восстания, просто сидя между взгорьями и ожидая чуда.

Они шли гуськом, узкой просекой, вырванной у джунглей. Зелень окружала их повсюду, хотя, передаваемая глазами призрачного пса, она выглядела скорее как серая стена, а туннель, казалось, не имел ни начала, ни конца. В какой-то момент Кайлеан даже почувствовала себя так, словно ее проглотила огромная змея. Несколько раз они сворачивали, петляли и уходили в сторону, но она не слишком-то переживала. Бердеф сумел бы указать ей обратную дорогу даже в ночи и под дождем.

Где-то через четыре часа езды они остановились над потоком, почти речушкой, где им позволили снять повязки, сойти с коней и дать отдохнуть ногам.

Члены чаардана следили за отрядом невольников с интересом, но не нахально. Из нескольких десятков людей осталось лишь пятнадцать, прочие исчезли, растворились в лесу. Наверняка возвратились сторожить Помве. В этот момент их сопровождало трое ветеранов, в том числе седобородый Люка-вер-Клитус, и дюжина легковооруженных. Все действовали умело и быстро, напоили лошадей, раздали сухари и по горстке сушеных фруктов. Постой не должен был затянуться.

— Не боишься, что упадешь с такого большого коня?

Кайлеан даже вздрогнула. Проклятие, она не ожидала, что кто-то сумеет так к ней подкрасться. Рядом стояла Колесо, девушка, которую Йанне подхватил с земли несколькими часами раньше.

— Ты тихая. А я сильно сжимаю его ногами, — произнесла она привычно, наклоняясь и поправляя подпругу.

— Ага. — Худое личико нахмурилось задумчиво, словно Колесу нужна была минутка, чтобы обдумать это простое утверждение. Потом она послала Кайлеан широкую улыбку. — Сильные бедра. А кони вкусные. Я ела.

Ела? Что это значит? Издевается? Смеется над ней, отыгрываясь за то, что они ее поймали? Черные глаза оставались совершенно невинными, но что-то в этом лице заставляло Кайлеан чувствовать себя неловко. К тому же меекх девушки был странным, носовым, шелестящим, раньше она говорила по-другому, без этого акцента.

— Колесо? — Седобородый ветеран быстро подошел к ним, но в движениях его была какая-то осторожность. — Это друзья.

Девушка улыбнулась, а Бердеф, которого Кайлеан призвала миг назад, вдруг переслал ей целую гамму эмоций: беспокойство, страх, гнев. Абсолютно как если бы через миг собирался броситься в битву. В улыбке Колеса было что-то странное. Кайлеан уже видела такие гримасы на лицах людей, охваченных безумием битвы, пьяных от крови и смерти.

— Колесо! — Люка-вер-Клитус схватил черноглазую за плечо, обернул к себе и произнес медленно: — Это друзья. Не они. Понимаешь?

— Носит железо. — Худая ладошка протянулась к Кайлеан, прикоснулась к кольчуге.

— Я тоже. Ступай. Иди проверь, чистая ли дорога впереди. — Он легонько подтолкнул девушку. — Ну, ступай!

Колесо вздрогнула, протерла глаза, улыбнулась снова, уже нормально, потом несколькими прыжками с камня на камень перебралась через речку и скрылась из виду.

Кайлеан смотрела, как движется девушка, с каждым шагом иначе, словно сбрасывая с себя некий балласт, а потом рявкнула:

— Что это, проклятие, было?

Мужчина не отрывал взгляд от стены леса, а выражение его лица стало странно мягким.

— Не что — кто, — поправил он ее тихо. — Колесо, как и сказано. Обычно такого не случается днем, но сегодня она нервничает, потому что ее схватили, а кроме того, вот уже несколько часов она не видит солнца. Насколько я понимаю, скоро придет в себя.

Ну да. Колесо. Не видела солнца и нервничает. Конечно же. В объяснении было столько же смысла, сколько в подтирании крапивой, но одно казалось совершенно ясным.

— Эта девушка — безумна.

— Верно. Но я не знаю второго такого разведчика. Только порой, когда она устала или нервничает…

— Или долго не видит солнца.

— Ага. Тогда она слишком легко уходит. Ну и во время боя. Во время боя — всегда.

— Одержимая?

На пограничье, где племенной магией пользовались так же часто, как и чарами аспектов, разрешенными Великим Кодексом, говорили, что безумцы — это открытые двери для духов и демонов. В Империи таких людей экзорцировали, запирали в башнях или — по необходимости — убивали. Но здесь? В этой странной стране, посредине восстания? Кто знает, каким странностям тут позволяют жить?

«Ты и сама — странность, — подумала она. — Когда бы не чаардан и Ласкольник, ты бы наверняка была сейчас прикована к стене в каком-то храмовом госпитале. Или сгорела бы на костре».

Люка покачал головой.

— Нет. Мы нашли ее в Усварре. На золотом руднике, который мы освободили… который мы пытались освободить. — Что-то странное случилось с его голосом и глазами. Словно лед сковал одно и другое. — Через четверть часа выдвигаемся! — крикнул он вдруг. — Хочешь послушать?

Кха-дар дал четкий приказ: слушать и запоминать, что станут говорить. Собирать информацию не только о том, как велика армия и хорошо ли она вооружена, но и о том, какие люди ее составляют. Но Кайлеан не была уверена, что такая история будет чего-то стоить.